знать тебя?
Он пригвоздил меня тираническим взглядом, наполнившим мое тело тревожным онемением.
— Я — воплощение смерти. Один из старейших и самых грозных высших демонов, когда-либо живших на свете.
Он выглядел устрашающим. Его сила была настолько разрушительной, что омыла мой язык и наполнила рот своим едким ароматом. Любой другой человек в моей ситуации подумал бы о том, что говорить.
Прежде чем смогла остановиться, я слишком сильно ему ухмыльнулась.
— Ух ты. Типа, ты знаменит? Когда закончишь меня убивать, оставишь автограф на моем трупе?
Почти слышала, как Демон ругает меня за мой язык в такой ситуации.
Удивление выглядело неестественно на его лице, как будто он никогда раньше не носил такого выражения. Чуть позже он восстановился. Затем его губы исказились в улыбке, которая встревожила меня до глубины души.
— Ходили слухи о твоем непослушном рте и о других его способностях.
Его ботинок сильнее надавил на мое горло, медленно раздавливая.
Это именно та часть, где мне нужно заткнуться и сохранить свой драгоценный воздух.
— П-просто чтобы ты знал, я очень хороша в этом.
Блядь. Демон был прав. Мой язык представлял собой угрозу, и мне нужно было надеть намордник.
Всадник Смерти ухмыльнулся мне, но это не коснулось его бесцветных глаз.
— Мы мазохисты, да? Может, мы пара, заключенная в аду?
Он поднял руку, чтобы я увидела окровавленную культю на том месте, где я отрезала ему большой палец. Его четыре оставшихся пальца сжались в кулак, и из раны сочилась черная кровь, капая мне на лицо, горло и носок его ботинка.
— Потому что видеть тебя, залитую моей кровью, делает меня твердым.
Воздух в моих легких кристаллизовался. Он был чертовски жутким, но в нем было темное обаяние, которое напомнило мне Алистера. Всадники рождались из тени дьявола, верно? Так что сходство имело смысл.
— Если тебя это так возбуждает, я всегда могу сделать больше.
Я сильнее сжала меч и взмахнула им, целясь в его ногу, поскольку его ботинок на моем горле ограничивал мою подвижность.
Теневые щупальца вырвались из земли, обхватив мои запястья и лодыжки, прижав к холодной траве.
Он также владеет теневой магией.
Мускулы на его шее напряглись, когда он наклонился ближе, от восторга его глаза засверкали, как сталь, ударяющаяся о кремень в темноте.
— О чем слухи о тебе не упомянули, так это о том, что ты, похоже, унаследовала порочный характер своей матери.
— Я совсем не похожа на свою мать. — прорычала я под его ботинком.
Смерть поднял голову, его волосы цвета воронова крыла рассыпались по плечам. Он убрал ботинок с моего горла, чтобы беспрепятственно видеть мое тело. У меня по коже побежали мурашки, когда его глаза скользнули по моему откровенному наряду, скользя по каждому обнаженному изгибу и участку тела.
— Нет… — задумался он. — Это не так, верно?
Я вздрогнула, и по моей коже побежали мурашки. Его взгляд был так же осязаем, как физическая ласка.
— Почему ты так на меня смотришь?
— Как так? — Смерть облизнул ухмыляющиеся губы. — Как будто ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел?
Ой-ой. Этот ублюдок действительно запал на меня.
Мне не нравилось, что он даже смотрел на меня. Это пронзало меня холодом до мозга костей. От мысли о его руках на мне тошнило.
Внезапно все мои метки загорелись, прогоняя лед из моих костей. Каким-то образом Смерть почувствовал их жар и присел рядом со мной. Его рука скользнула вверх по моему бедру, сдвинув юбку, открывая брачную метку Алистера.
Смерть поднял брови.
— Ну выебите меня в моей могиле. У Раздора есть пара.
Я тяжело сглотнула, бесполезно напрягая свои теневые оковы.
— Да, мы стали парой. Так что можешь забыть о плане навязать ему метку Лилит.
Плечи демона задрожали от смеха.
— О, ты очаровательна.
Его рука прошлась по моему животу и скользнула между грудями.
Я дернулась в теневых кандалах.
— Отойди от меня.
Не обращая на меня внимания, Смерть пальцами зацепился за глубокий вырез моей майки, и движением, столь быстрым, что я едва могла уследить, разорвал ее прямо посередине.
Я вскрикнула от удивления, и он со смехом стянул с моего тела испорченную ткань, бросив ее тряпкой возле моей головы. Мое тело напряглось, когда его пальцы скользнули по моей груди, его похожие на когти ногти царапали пирсинг в соске, прежде чем продолжить свой путь на моем плече. Подушечка его указательного пальца потерла шрам Демона.
— Ты знаешь не хуже меня, что демон может иметь более одного партнера.
Он просунул руку подо мной и вытянул крылья из-под меня, расправив их на земле. Я ненавидела то, насколько беззащитной я себя чувствовала. Этот ублюдок не заслуживал прикосновения к какой-либо части меня, особенно к шрамам, которые оставили мои партнеры.
— Четыре метки, — удивился он, когда его указательный палец провел по метке Раффа, а затем — Риффа. — Занятая девушка.
Он откинулся назад, отстраняясь от меня, чтобы расстегнуть черный плащ и обнажить грудь. Там, где был след Голода, остался двойной след укуса зубов. Блеклый. Они уже давно установили свою связь. Но метка все равно была там.
— Видишь? У меня тоже есть такая. — Он постучал по месту на шее, противоположному тому, где его укусил Голод. — Разве твоя метка не выглядела бы очень красиво прямо здесь?
Я уставилась на него, совершенно потеряв дар речи.
Его предложение было мягким, как бархат, но оно не скрывало жестокости, скрытой в темных глубинах его глаз.
— В этот момент ты с таким же успехом можешь поднять ногу и поссать на меня, поскольку это самое близкое к тому, чтобы пометить меня, доступное тебе.
— Смелые слова, исходящие от связанной женщины.
Страх закипал в моем желудке, но гнев поднялся внутри меня, как цунами, заглушая все остальные эмоции.
— О, тебе лучше не знать о чем я думаю. У меня есть привычка — я люблю рубить насильников и скармливать им части тела, которые они не умеют держать при себе. Можно сказать, это даже фетиш. Ты хочешь, чтобы я начала? Сожри свой собственный член, Смерть. А еще лучше подавись им.
Улыбка демона немного померкла, но холодное веселье прилипло к уголкам его рта, словно тени.
— Сука-полукровка. Я понимаю, почему ты обвела вокруг пальца так много мужских членов. Ты такая соблазнительная, аж непристойно. Когда все это закончится, я планировал бросить твой труп Войне. Он не против холодной киски. Но… — его губы сжались, уверена, в выражении искренней задумчивости. — Думаю, сделаю тебя своей. Моей старой пары больше нет, а я не привык
