в «Хейвен», чтобы взрослые могли отдохнуть в теплом климате?
– Да? – Мать Эмили оказалась не такой непробиваемой, как показалось с первого взгляда. Замученная женщина с нервным тиком и напряженной улыбкой. Женщина, обязанная балансировать между двумя важными людьми в своей жизни.
«Просто брось его, – хотелось сказать Вере. – Есть вещи пострашнее, чем остаться без мужика». Ей пришло в голову, что существуют разные формы проституции. И та, что избрала Маргарет, еще, может, не самая унизительная.
– Я думаю, что Эмили может нам помочь, – сказала Вера. – У нее нет никаких неприятностей, просто мне хотелось бы переговорить с ней.
– Вы социальный работник?
«Господи, нет! Я похожа на социального работника?»
– Нет, я из полиции. Но, как я и сказала, неприятностей у Эмили нет. Я считаю, у нее может иметься кое-какая полезная информация. – Вера замолчала, переводя дух. Не стоило пугать эту женщину, подгоняя ее. Можно потратить немного времени на обычную вежливость. – Как ей дома?
– Ну, вы знаете… Решаем проблемы по мере их поступления! – Казалось, женщина была благодарна за то, что хоть кто-то проявил интерес.
– Но она в состоянии поговорить со мной?
Джеки не ответила, но отошла в сторону, чтобы впустить Веру.
– Я не знаю, как мы до этого докатились, – сказала Джеки. – Она была такой хорошей девочкой в школе. Открытой. Такой покладистой. Мы понятия не имели, что у нее проблемы. – Последовала пауза, а за ней – минутка откровений. – Мне нужно было уделять ей больше времени. Но я проходила через развод, и работа казалась единственным способом сохранять здравый рассудок. Она стала тихой, но она всегда тихая! Тем более тихая – это ведь хорошо, правда? Тихая – значит послушная.
Веру беспокоило, что она теряет время. Она не священник, чтобы отпускать грехи.
– Нельзя ли мне просто поговорить с Эмили, миссис Джеймс?..
– Конечно. – Нервный тик вернулся. Может, она думала, что Вера осуждает ее за состояние дочери? Или считает ужасной матерью, потому что Эмили себя порезала? Наверняка Джо и Джеки были уверены, что весь мир возненавидит их после того, как они подарили своей дочери немного свободы.
Эмили выглядела нормально, гораздо менее дерганой, чем когда Вера видела ее последний раз. Настоящая красавица. Длинные кудрявые волосы напомнили Вере картины прерафаэлитов, которые она видела в Галерее Лэнг, когда сама была школьницей.
– Мне остаться? – спросила Джеки. Она по-прежнему безумно нервничала и явно хотела делать все максимально правильно. Сейчас она была даже более напряжена, чем ее дочь. Вера подумала, что у них еще все может наладиться.
– Почему нет? – просто сказала Вера. – Мы, в конце концов, просто болтаем.
Позже, уже выйдя на темную улицу, Вера проверила телефон. В доме она поставила его на беззвучный. Был пропущенный звонок от Холли. Она оставила сообщение, что камеры в метро зафиксировали Малкольма Керра днем, но сейчас они снова его потеряли. Поезда слишком забиты, чтобы различить отдельные лица, и Джесси тоже нигде не видели. «Не могли бы вы нам перезвонить, мэм? А то мы не совсем понимаем, куда двигаться дальше».
Вера оставила «лендровер» на Харбор-стрит и доехала до пляжа Норт-Мардл на машине без опознавательных знаков. Она следовала чутью. Здесь Малкольм Керр давал Маргарет Краковски обещания, сюда приезжал думать. Ей нужно было поговорить с ним, пока он не наделал глупостей. Стало почти совсем темно, но небо расчистилось. Облака рассеялись, температура упала, и в песчаных углублениях на вершинах дюн образовались странные белые озерца. В них собирались и замерзали градины. В небе висела большая белая луна. Может, Кейт Дьюар напишет новую песню про этот сезон.
Вера выбрала себе наблюдательный пункт в дюнах. Отсюда было видно и парковку, и море. Чуть дальше на юге виднелись огни центра Мардла и мол, окружающий бухту. В заливе виднелись причалившие лодки, а дальше, на горизонте, – большое грузовое судно, направляющееся в Тайн. Ни одного звука. Даже шума волн на пляже, потому что ветра не было, и вода обволакивала берег как масло. На следующий день был канун Рождества, и все вокруг будто затаило дыхание в ожидании.
У Веры запищал телефон. Сообщение от Холли: «Керр забрал свою машину в Партингтоне. Один пассажир». И имя. Из всего этого Вера поняла, что у Малкольма в голове совсем помутилось, если он надеется остаться на свободе. Скорее, ему было все равно, что с ним случится. Она ответила Холли: «Наготове. Держите дистанцию».
Она понимала, что рискует. Может, им стоит взять его прямо сейчас – вместе с толпой полиции, с сиренами и мигалками. Прессе и ее боссу это понравится. Но она понимала, что сейчас Малкольм чувствует себя как в ловушке, из которой нет выхода, и ему уже наплевать на собственную безопасность. И опять, как рефрен в популярной песне, в ее голове прогремела фраза: хватит убийств!
Она ждала. Ничего, даже отдаленного звука приближающегося автомобиля. А они, конечно, уже были бы здесь, если бы поехали прямо из Партингтона. Тут всего пара миль. Иногда Вере казалось, что она что-то слышит – шаги на обледеневшей земле или шум мотора, – но это было всего лишь ее воображение. Она замерзла, несмотря на плотное пальто, перчатки и сапоги. Если бы Малкольм появился в ту же секунду, не факт, что она смогла бы пошевелиться.
Сначала она заметила светящиеся фары, которые, как поисковые фонари, скользили по плоской прибрежной равнине за дюнами, огибая заполненные водой карьеры, оставшиеся от шахт. Вера согнулась, чтобы на фоне освещенного луной горизонта нельзя было различить ее силуэт. Машина припарковалась внизу. Она слышала, как открываются и захлопываются двери. Обе. Значит, было два человека, как Холли и сказала. Но даже в ярком лунном свете невозможно было различить конкретных фигур. Только темные очертания. Также нельзя было понять, добровольно они здесь или один – пленник другого. На узкой тропинке, ведущей к морю, не было никакого движения. Она отдала приказ, чтобы офицеры, следовавшие за ними, остановились на главной дороге и дальше тихо пошли пешком. Она не хотела пугать этих людей. «Хватит убийств». А еще она надеялась, что до их прихода все уже кончится.
В какой-то момент фигуры исчезли. Они начали подниматься по дюнам к пляжу, и тени расплылись в темноте. Она напряженно прислушивалась. Посреди залива она заметила светящийся буй, обозначающий остров Коке. И вновь ее мысли вернулись к Гектору и их рейдам за яйцами крачек. Он отлично ее натренировал. Разве существует лучшая тренировка для такой работы?
А потом она услышала, как совсем рядом скрипит и осыпается песок. Было ощущение, что она может протянуть руку и дотронуться до идущих. Тяжелое дыхание и кряхтение: это был запыхавшийся и измотанный Малкольм, охрипший от морозного воздуха. Его компаньон, кажется, был поспортивнее. Вера
