выбраться на бугорок и приказал идти вперед.
– Они здесь рядом, я закопал их, – постепенно начиная понимать, в какую историю влип, продолжал долдонить Петухов.
– Значит, о камнях ты ничего не знаешь, – снова перебил его Ломов. – Тогда давай рассказывай все по порядку. Все до последней мелочи. Мне нужен Антон Скоробогатов. Вспоминай, о чем он говорил, куда собирался ехать, сколько у него денег.
– Я оставил ему двадцать тысяч, – обернувшись, ответил Петухов. – Не знаю, куда он поехал. Наверное, в Питер, делать документы…
– Зачем? – быстро спросил Ломов. – У него же есть заграничный паспорт. Вы же вместе делали.
– Я сжег все его бумаги, – стуча зубами и кутаясь в мокрую куртку, ответил Петухов. Он уже понял, насколько удачна была его мысль уничтожить документы Антона. – Я боялся, что он быстро проснется и догонит меня…
Последние слова пролились бальзамом на душу Ломова. Он буквально преобразился, сделался веселым и даже пошутил по поводу мокрой курицы по фамилии Петухов.
– Ну вот видишь, значит, я не зря тебя ловил, – ласково сказал он, и у Петухова немного отлегло от сердца.
Пока они добирались до проселочной дороги, Петухов очень подробно пересказал всю историю их неудачного побега за границу. Иногда Ломов мягко перебивал его, чтобы уточнить какую-нибудь деталь или фамилию. В конце рассказа он обыскал Петухова, но отобрал только ключи от квартиры и насквозь промокшую записную книжку. Раскрыв ее, Ломов попросил показать нужные номера телефонов, которые совершенно не пострадали от воды, а затем убрал книжку в карман.
– Молодец, осталось только откопать деньги. – Ломов по-свойски похлопал его по плечу, и они наконец вышли из леса к машине.
Симпатичный атлет, вытащивший его из воды, страшно понравился Петухову. За какие-нибудь полчаса он успел два раза попрощаться с жизнью – утопая в болоте, а затем увидев одного из тех, кто так запросто расстрелял своих конкурентов. Он еще не успел оправиться от ужаса, который испытал, но в голосе, да и во внешности Ломова не было ничего угрожающего, и Петухов приготовился было задать свой главный вопрос: «что ему будет?», но не успел этого сделать. Навстречу им вышли два здоровых сонных мужика в камуфляжной форме. Один из них был тот, который его спас, другой, не говоря ни слова, сразу послал Петухова в глубокий нокаут. Только после этого Мокроусов злобно выругался и пообещал:
– Ну, падла, держись! Я тебе такие брюлики с баксами покажу, ты у меня сегодня же заграницу увидишь!
– Отстань от него, – вступился за Петухова Ломов. – Все в машину, едем за деньгами.
– А где этот козел поедет? – с брезгливой миной разглядывая поверженного Петухова, спросил Мокроусов. – Он же грязный как черт. Всю машину испоганит, а нам на ней еще домой возвращаться.
Удар был настолько профессиональным и сильным, что Петухов потерял сознание. Очнулся он только через несколько минут. Его бесцеремонно ворочали словно бревно, сдирали с него мокрую одежду и между делом приводили в чувство ударами по печени и почкам. Затем на Петухова надели наручники и рывком поставили на ноги. Ломов в это время выезжал из кустов на проселок и не смотрел в их сторону.
Избитого Петухова запихнули на заднее сиденье, рядом с ним сел Синеев, и машина тронулась. Напуганный и обескураженный, Петухов обеими руками прикрывал разбитое лицо и машинально пытался отодвинуться от своего соседа-спасителя. На нем остались лишь трусы и майка, но и те Синеев скоро разодрал в клочья. Когда Петухов приваливался к дверце, он ударял его кулаком в плечо или в ухо, а затем подтаскивал к себе.
– Мы что, в Питер? – наконец поинтересовался Мокроусов.
– В Питер, в Питер, – успокоил его Ломов. – Сейчас только за деньгами заедем.
– А брюлики? – Мокроусов повернулся назад и посмотрел на неудачливого грабителя. Тот выглядел настолько жалко, что бывший милиционер покачал головой и символически сплюнул. – Паразит!
– А потом за брюликами. Если повезет, сегодня и закончим, – ответил Ломов и обратился к пленнику: – Ты смотри, чтобы мы не проскочили. Далеко еще?
– Я скажу, – всматриваясь в дорогу, едва выговорил Петухов. Сейчас он чувствовал себя не просто плохо, он был на грани истерики. Только в машине Петухов сообразил, что поступил чересчур легкомысленно, когда выдал Ломову всех, к кому мог обратиться Антон. Теперь же он остался без единого козыря в кармане, у него не было возможности торговаться, и после того, как они получат деньги, он перестанет быть нужным. «Они все сделают без меня, – холодея от страха, думал Петухов. – Они меня убьют. Я труп».
– А почему ты не перешел на другую сторону шоссе? – неожиданно задал Ломов вопрос, который, похоже, мучил его все это время. Он не верил, что можно быть таким идиотом, и надеялся получить мало-мальски понятное ему объяснение, но Петухов, не задумываясь, ответил:
– Я в лесу не умею ориентироваться.
Его ответ привел в изумление не только Ломова, но и засыпающих помощников. Они удивленно посмотрели на Петухова, Мокроусов покрутил пальцем у виска и, зевая, сказал:
– Я же говорил, натуральный придурок. Таких ловить – одно расстройство. У самой границы, с такими бабками и не уйти – дерьмо моей собаки.
– Вроде здесь. – Петухов вытянул вперед обе руки, и Ломов резко затормозил у едва заметного съезда на проселочную дорогу.
Полянку, на которой почивал Антон Скоробогатов, нашли быстро. Сверток с недоеденным шашлыком и запечатанная бутылка пива лежали там, где Петухов их положил. Он вспомнил, как всего лишь сутки назад они с таким аппетитом завтракали, и невольно проглотил густую, пополам с кровью, слюну.
– О, пивко, – устало выбираясь из машины, проговорил Мокроусов. – Не отравленное? – Он поднял бутылку и посмотрел ее на свет, как будто таким образом можно было определить химический состав напитка.
– Нет-нет, – поспешил заверить его Петухов. – Оно же закрыто. Я его только вчера утром покупал.
– Выходи, показывай, где тут собака зарыта, – зевая, пошутил Ломов. – Сань, а ты достань «дипломат», он в багажнике.
Петухов вел Ломова и Мокроусова к кривой березе с
