Она говорила понятно и складно. Талант к внятному изложению своих мыслей и чувств Костя, бесспорно, получил от нее. Коротко и доходчиво объяснить, в сущности, постороннему человеку мотивы своих поступков, свои ошибки, надежды и чаяния – великое искусство, дарованное далеко не всем. Рысь была предельно откровенна со Скворцовым. Не сразу, но до Виктора дошло, насколько убийственна ее откровенность. Выслушав ее, он должен был сделать выбор – стать либо ее сообщником, либо злейшим врагом. Альтернатив не существовало.
Если он примет ее сторону, осмысленно и осознанно, Акела, пока что живой и невредимый, обречен. Без лжесвидетельства Виктора трудно будет убедить Евграфова в версии «Костя – жертва, Костю подставил злодей Акела». Не мешайся Скворцов у Рыси под ногами, все было бы по-другому. Его присутствие сорвало планы Рыси, но оно поможет все уладить. Если, конечно, Рысь сумеет его завербовать. Например, самое простое: Виктор может соврать, пересказать якобы нечаянно подслушанные откровения Акелы со своими приспешниками, допустим, с Ястребом, придумать, как Акела хвастался перед Ястребом своим волчьим коварством, как насмехался над несчастным, подставленным Костей и глумился над самим Евграфовым.
– … Я прошу тебя, Витя, о невозможном! Прости моего сына-негодяя. Прости и помоги его спасти!..
– Я помогу, – выдавил из себя Скворцов. – У меня нет другого выхода…
– Ошибаешься, Витя. Всегда есть выбор, и выходов всегда несколько из любой ситуации. И, если уж ты решишься мне помогать, то…
– Не беспокойтесь, я не сверну с полпути. Про то, что сейчас от вас услышал, никому не расскажу, обещаю. А насчет выбора… Мне сегодня утром объяснили, сколько стоит моя жизнь… Три копейки… Помогая вам, я хоть немножко, но расту в цене… Нету у меня выбора, и вы сами это прекрасно знаете… Опять у меня нет выбора…
– Виктор! Мне нужна твоя помощь, а не слепое подчинение, продиктованное чувством страха. И я не хочу ежесекундно опасаться выстрела в спину. Я предлагаю сотрудничество, выгодное нам обоим. Помогая мне, ты и себе поможешь выпутаться. Ведь Акела пока что жив, и кто знает, вдруг у него есть тайные или явные союзники? Мы с тобой слишком мало о нем знаем, рискованно мало…
– Раиса Сергеевна, я…
– Зови меня Рысь и обращайся на «ты».
– Что я должен делать… Рысь?
– Обсудим чуть позже. Сейчас я звоню Евграфову.
Вот так, на удивление быстро и просто, она завербовала Скворцова. «Сработала на пять», – как сказал бы Рыжий. Она помогла Скворцову пережить радость победы, прежде всего победы над собой, помогла увидеть все происходящее вокруг в истинном свете. Она единственная в эти чудовищные два дня воспринимала его всерьез, по-настоящему на него рассчитывала, и он начал это понимать. Человек, которого ценят и на которого рассчитывают, способен на многое, нужно только чуть-чуть его подтолкнуть и позволить проявить себя. «Охотничья собака, бегая по лесу, гонит зверя самостоятельно, но она внутренне, психологически привязана к охотнику надежнее любого поводка… И еще хорошо прирученный бездомный пес умрет, защищая того, кто его приручил». Такие «собачьи» примеры обычно приводил Рыжий, обучая курсантов приемам «вербовки на доверии».
Рысь по памяти набрала номер Евграфова – Костя часто звонил Вадиму Борисовичу. Иногда, торопливо дожевывая завтрак, просил маму «дозвониться шефу» и передать ему трубку, когда короткие гудки сменятся длинными.
Сейчас она дозвонилась с первой попытки. Только никто не подходил.
– Занято?
– Никто не отвечает.
– Что же делать?
– Ты полностью, как и я, владеешь информацией. Вот и посоветуй, что делать?
– Ха! А ведь я знаю, что делать! – Виктор повеселел. – Ей-Богу, знаю! Сегодня ночью в клинике со мной разговаривал секретарь Евграфова. Вот посмотрите. – Порывшись во внутреннем кармане куртки, Виктор достал визитку. – Тут есть его телефонные номера, можно ему позвонить!
– О чем он с тобой разговаривал? – спросила Рысь, разглядывая визитку.
– Попросил рассказать, что со мной произошло в пятницу, намекнул о своей антипатии к Акеле, разрешил звонить ему, если что…
– Виктор, позвони ему, представься и… поговори с ним сам. Сделаешь?
– Если вы… если ты считаешь, что так будет лучше, то…
– Да! Я так считаю. Звони! Подробности опусти, передай только суть моей… суть нашей версии в общих чертах. И запомни: из больницы после покушения на супругу Евграфова меня похитил человек Акелы. Он же пытался убить Евграфову…
– А как объяснить, почему он ее не убил? И зачем он убил своих?
– Никак! Мы с тобой подробностей не знаем. Мы – жертвы Акелы. Такие же, как и Костик… Звони!
Виктор дозвонился до секретаря Евграфова случайно, по недоразумению. Владимир Владимирович беспрестанно беседовал по телефону уже много часов подряд без перерыва. Скворцову повезло: он попал в минутную паузу в длинных и тревожных Вовиных разговорах.
Телефонная осада секретаря Вовы началась около трех часов ночи. Прошедшая пятница штормовой волной смыла приближенных к капитанскому мостику господина Евграфова. Всех, кроме Вовы. Вова-секретарь был первым, кто узнал, чем закончилась ночная акция Вампира. Из больницы прежде всего позвонили ему, будить лично Евграфова побоялись. Разбудил его Вова. Вадим Борисович, узнав, что у дверей палаты, где лежит его обожаемая супруга, расстреляли всю охрану, лишился дара речи. Сам Вова отреагировал чуть раньше, когда узнал, что мадам осталась жива, и поэтому разговаривал с шефом, заикаясь и запинаясь на каждом слове. Евграфов только и сумел промычать в трубку нечто про срочную встречу в центральном офисе фирмы и срочное «объявление в розыск» Константина Николаевича Поварова. С логикой Евграфова Вова согласился, два экстраординарных события – покушение на госпожу Евграфову и предательство Кости – поразительным образом совпали. И совпали не без участия Владимира Владимировича. По дороге на работу Вова успел позвонить начальнику службы безопасности Евграфова. (Отставной милицейский полковник еще не знал, что успел превратиться из фактического начальника в начальника в законе, ибо Акела со вчерашнего вечера попал в черный список злейших врагов господина Евграфова.) Вова объяснил бывшему менту положение дел и передал распоряжение Евграфова касательно Поварова, тот все понял и обещал через полчаса позвонить из больницы, с места преступления. Не задавая лишних вопросов, полковник принял к сведению волю своего нанимателя и господина, обещал «напрячь все, что напрягается» и отловить Костю до истечения нынешних суток. Вторым звонком по пути в центральный офис Вова попытался достать менеджера нанятого им киллера. Контактный телефон антрепренера Вампира не ответил. В офисе Вову ожидало бесчувственное тело начальника. Оказалось, Евграфов приехал много раньше его, успел разбудить и вызвать на службу штатную медсестру и велел срочно вколоть себе успокоительное. Евграфов сел на иглу не без участия в этом своего секретаря. Вова доставал для шефа наркотики, а медсестру, специалистку по уколам в вену, Евграфов нашел сам. Предыдущую дозу медсестра впрыснула Евграфову накануне вечером. Одна доза «снотворного», как стыдливо именовал наркотик Вадим Борисович, давно уже перестала дарить ему вожделенное забвение тихого сна, а вот дополнительное впрыскивание свалило его часов на пятнадцать. Сестричка клятвенно заверила Вовика: через пятнадцать (ну, семнадцать в крайнем случае) часов шеф проснется бодрым и здоровым. Она это хорошо знала – сама не чуралась тихих радостей.
