Вечером и встретились. Коля выбрал кабак средний. Такой, чтобы в стошку бачков уложиться и чтоб водка не паленая, а натуральный «Абсолют»… А как иначе? И встреча прошла не худо. Под водочку шведскую, пивко «Лаппинкульта» и нормальный закусон душевно пообщались.
Но то, что для политолога было общением, для Коли Повзло было разведбеседой. И в процессе разведбеседы выяснилось, что Иван Иваныч год назад провернул халтурку одну интересную. А халтурка такая: некто заказал нашему Иванычу негласно провести оценку стоимости избирательной кампании бывшего мэра. Заказ не оформляли, деньги за работу — а работа не малая — Иван Иваныч получил из рук в руки… Понял, Саша?
— Нет, Андрюха, не понял, — честно сказал Зверев.
— Я тоже сначала ничего не понял. Подумал: лишку Коля принял и несет ерунду. Но все не так просто. За финансовую сторону кампании нашего Демократа отвечат как раз Михаил Львович Малевич. Вот так, Саша.
Зверев посмотрел на Обнорского:
— И все равно пока не врубился.
— Ладно, объясняю для умственно отсталых: некий «темный» человек заказывает экспертизу стоимости избирательной кампании мэра. Спрашивается: зачем? Кому это нужно? Конкурирующей фирме — команде избранного губернатора? Нет, они победили, и их теперь эти нюансы не волнуют… Налоговой? Милиции? ФСБ? Тоже нет. У них есть собственные эксперты, и им нет нужды делать левый заказ. Совершенно очевидно, что такую экспертизу мог заказать только человек, который вкладывал деньги в избирательную кампанию нашего доброго дяди Толи! Он вложил деньги… Большие, очевидно, деньги… И рассчитывал на некий «режим наибольшего благоприятствования» после победы Демократа в мае 96-го. Его убеждали, что победа гарантирована. Что все будет о’кей… И, кстати, сами в это верили свято. А потому и воровали безоглядно: а-а, дескать, чего там? Кто проверит? Суммы огромные, оплата, как правило, проходит только налом, без каких-либо документов, левым образом. Да, считали, никто и проверять-то не будет, потому как победителей не судят… Но они проиграли! Проиграли именно потому, что разворовали деньги.
— Факты у тебя есть или это только пьяные излияния твоего Ивана Иваныча? — спросил Зверев.
— Есть даже копия его отчета, — ответил Обнорский. — Из нее следует, что команда мэра во главе с Малевичем прикарманили от миллиона до полутора миллионов долларов.
— И этот отчет Иван Иваныч передал темному заказчику?
— Да, Саша, да… Удивительно ли, что заказчик после этого мог предъявить Малевичу некие финансовые претензии?
— Нет, это не удивительно. А есть факты, что предъявлял? — снова задал вопрос Зверев.
— Прямых, разумеется, нет, — ответил Обнорский. — Есть только косвенные свидетельства, что на Малевича давили. А убийством председателя КУГИ Прибрежного района его как бы предупредили.
— И это тоже не факт, — сказал Сашка.
— Не факт, — согласился Андрей. — Но в цепочке событий это выглядит вполне логично.
— Пожалуй, да… Если бы еще знать имя твоего заказчика этой «независимой экспертизы»?
— Есть имя, Саша… Он себя не особенно афишировал, конечно. Но и не маскировался особенно… Это Наумов.
— Ты что же, хочешь сказать, что Наумов напряг Малевича на бабки, а Настя… Настя…
— Да, — резко перебил Обнорский. — Да, Саша. Настя была, по-видимому, передаточным звеном и своеобразным буфером между банкиром и вице-губернатором. Через нее передавались бабки. Вот только до Наумова они не доходили, а попадали прямиком к вам.
Обнорский умолк на несколько секунд, потом негромко сказал, как бы подводя итог:
— Короче, она, как всегда, всех кинула. В результате Наумов, не получив своих денег, приказал завалить Малевича.
Зверев почувствовал озноб. Мгновенный, противный… Подленький озноб беспомощности. Он закурил… Пламя зажигалки нервно билось и подрагивало в руках… Он закурил и сказал:
— Ты второй раз ошибся, Андрюха.
— В каком смысле?
— Сначала ты посчитал убийцей Малевича меня… потом — Наумова. И снова ошибся? Мишу заказал совсем другой человек.
— И ты знаешь кто?
— И я знаю кто. А Окуджава спел:
Расплата за ошибки —
Ведь это тоже труд.
Хватило бы улыбки,
Когда под ребра бьют.
Небо затянуло тучами. Не было в нем больше звезд… Совсем не было.
* * *
…Официант принес текилу и некое блюдо с названием, которое в трезвом состоянии выговорить совершенно невозможно. Отравят, к черту, какими-нибудь грибочками экзотическими, подумал Зверев.
— Простите, — обратился он к официанту, — а в тот день, в воскресенье, когда у вас никарагуанцы гуляли, вы работали?
— Да, мы через день работаем.
— Ага… Так, может быть, вы и знакомого моего помните? Высокий, в джинсовом костюме и черной рубашке… Павел его зовут.
— Э-э… что-то припоминаю… Он ведь был с дамой?
— Вполне возможно, — ответил Зверев.
— Помню, — улыбнулся официант. — Особенно даму… Весьма эффектная дама.
— Вы их обслуживали?
— Нет. Я как раз работал с латиносами. А вашего… э-э… приятеля… обслуживала Лена.
— А как можно с Леной поговорить?
— Вы из милиции? — спросил официант.
— Нет… я из другой организации, — сказал Зверев.
Официант либо вовсе ему не поверил, либо решил, что — да, из другой. Например, из ФСБ.
— Я позову Лену, — сказал он и ушел.
Сашка сделал глоток текилы и попробовал блюдо с непроизносимым названием. Ничего, съедобно… Через минуту появилась Лена. Про себя Зверев сразу окрестил ее Кармелитой.
— Добрый вечер, — произнесла Кармелита.
— Здравствуйте, Леночка, — отозвался Зверев, вставая. — Леночка, вы можете ответить мне на несколько вопросов?
— Вы из милиции?
— Нет, я журналист, — сказал Сашка и увидел, что Кармелита ему тоже не верит. Впрочем, так даже лучше. Пусть думают, что я из ФСБ… — Посидите со мной, Лена. Я отниму у вас всего пять минут.
…Да, Пашу и его спутницу обслуживала… В воскресенье, семнадцатого числа. Пришли они около шести часов… насчет машины не скажу, стоянку из зала не видно. Но, вообще-то, наши клиенты на трамваях не ездят… Вы понимаете?.. Мужчина? Мужчина как раз к кругу наших клиентов не принадлежит… Как почему? Я же вижу. По одежде, по манерам. Да, в конце концов, хотя бы потому, что он спросил: а что такое текила? Представляете? А выпил немного, две стопки. Но вот кофе! Я носить устала. Он все время курил и пил кофе… Внешность обыкновенная… Рост… Да, пожалуй, как у вас… А, вот еще что! Мизинец на правой руке как бы в сторону смотрит. Как бы его сломали, а он сросся не совсем правильно… Сигареты? Не помню, но какие-то наши, дешевые… И вот это не скажу. Они, как только я подходила, замолкали… Ой, а что они сделали?.. Ну понятно, вы же не скажете… Женщина… Вот женщина принадлежит к определенному кругу. У нее туфли долларов за триста, труба, уверенность, кредитная карта… Она, кстати, и расплачивалась по карте. И знаете, что? Они ведь еще по телефону звонили… тоже по карте! Я еще, помню, удивилась: труба под руками, а звонить мужчина пошел в вестибюль — у нас там автомат навороченный такой, заморский.
