Небеса этого не допустят! Эмерсон не убит, о нет! Он контужен... может быть, ранен, но не убит! Я знала одно: если оружие останется в руках убийцы, моего любимого ждет неминуемая смерть. Египтянка отчаянно сражалась с негодяем. Взмахнув зонтиком, я ринулась в бой.
Еще выстрел! Айша раненой птицей рухнула к ногам убийцы. Черный глаз пистолета смотрел прямо мне в лицо, когда я с силой опустила зонтик на преступную руку.
Пистолет лязгнул о тротуар; одним точным движением ноги я запустила его в темноту, куда-то под деревья. Эмерсон спасен! Чего нельзя было сказать обо мне... Негодяй не упустил свой шанс. Всего лишь на долю секунды я отвлеклась на оружие, но ему и этого хватило, чтобы сомкнуть пальцы на моей шее. Силы были неравны, читатель... даже мой безотказный зонтик оказался бесполезен — я не могла размахнуться как следует... Помню, колени мои подкосились; в глазах потемнело; из груди рвался хрип...
Полицейский свисток прозвучал в моих ушах небесной музыкой. Приоткрыв глаза, я уставилась прямо в застывшее навечно лицо Айши. Мертвая хватка больше не сжимала мое саднящее горло... негодяй исчез.
— Ах ты, дьяволенок! А ну-ка стой! Эй, Джек, обходи его слева!... А это еще что за чертовщина?!!
С трудом оторвав голову от земли, я на четвереньках подползла к Эмерсону, приложила ладонь к его груди...
— Пибоди... — с трудом выдавил мой ненаглядный. — Все это мне уже не нравится.
Глава 13
Ну и ночка! Стоит ли говорить, что я не сомкнула глаз, даже когда весь ужас был уже позади. Мой раненый рыцарь уснул крепким сном, не без помощи, правда, порядочной порции настойки опия, которую я, зная неугомонный профессорский нрав, тайком влила ему в чай.
До рассвета я бродила по комнате, поглядывая на любимого, прислушиваясь к его дыханию, время от времени отводя черные кудри с чуть влажной повязки на лбу... И вспоминая, вспоминая...
Айша погибла, отдав за нас жизнь... за одного из нас, по крайней мере. Эмерсон ранен, но вне опасности... И вне себя от ярости, что вновь упустил своего хитроумного противника. Я тоже жива, благодаря нашей доблестной полиции. Нужно было видеть лицо блюстителя порядка, который пустился в погоню за арабчонком-воришкой, а наткнулся на бездыханное тело, истекающего кровью раненого и леди, едва не испустившую дух!
Горло мое все еще саднило, но что значила эта боль по сравнению с душевной! Я, Амелия Пибоди Эмерсон, потерпела поражение в схватке с преступником! Ревность затуманила мне мозги. Вот что бывает, если не следовать заповедям Священного Писания, осуждающего это разрушительное чувство.
Никогда!... До конца дней никогда больше не впущу в свое сердце ревность! Прильнув губами ко лбу Эмерсона, я повторила эту клятву несколько раз.
Однако довольно сантиментов, как сказал бы мой любимый. Успокоив душу, я, кажется, вернула себе способность рассуждать здраво.
А подумать-то было над чем. Лица убийцы, который вынудил Айшу заманить меня в ловушку, я так и не увидела. Бедняжка, наверное, возбудила подозрения негодяя, и он последовал за ней... возможно, даже подслушал наш разговор.
Противник себя выдал. Это обнадеживает. Он взвинчен настолько, что решился напасть на меня. Да, но что его насторожило? Понятия не имею, чем именно я заслужила такую честь. Не исключено, правда, что моего визита к Айше оказалось достаточно, чтобы у него земля загорелась под ногами. Нет, вряд ли. Скорее, сама не зная того, я напала на какой-то след.
Английский лорд... Айша случайно проговорилась, и я посчитала это слово ключевым. А почему, собственно? Если цветистый арабский позволяет называть мужа «хозяином», то любой мало-мальски приличный представитель мужского пола для Айши мог превратиться в «лорда». К тому же она наверняка привыкла льстить мужчинам... Черт! Эдак я ни к чему не приду! Первое ощущение, как правило, и самое верное. Вот из этого и будем исходить.
В любом случае все факты за то, что фальшивый жрец и убийца Олдакра — одно и то же лицо. Остается доказать, что это либо граф Ливерпуль, либо его дьявольский наставник...
* * *
Кажется, я уснула. Нет, точно уснула... когда на минутку прилегла рядом с застонавшим во сне Эмерсоном. Первой моей мыслью, едва я открыла глаза, была мысль о муже. Эмерсон дышал глубоко и ровно, жара не было. Но что-то же меня разбудило?
— Рамсес! — позвала я. — Ты что здесь делаешь?
Из-за кровати вынырнула черноволосая головенка.
— Я старался не шуметь, мамочка. Хотел проверить, спишь ли ты...
— Уже нет, большое спасибо. Но папа, слава богу, спит, так что...
— Не сплю, — пробормотал Эмерсон.
— У тебя глаза закрыты.
— Подумаешь! — Он распахнул глаза. — Черт побери! Который час?
— Два часа десять минут, — сообщил Рамсес. — Прошу меня простить за вторжение, мамочка. Узнав от Гаргори о смертельной опасности, которой вы с папочкой подверглись этой ночью, я взял на себя смелость...
— Два часа! — взревел папочка. — Два часа дня?! Ясное дело, солнце-то светит! Ты почему меня не разбудила, Пибоди?
Никакие силы не удержали бы его в постели. Спрыгнув с кровати, Эмерсон протопал в ванную. Рамсес, поколебавшись, двинулся следом. Он обожал наблюдать, как папочка бреется. Более того, в свое время наше чадо едва не перерезало себе горло в попытке скопировать этот увлекательный процесс, после чего ему строго-настрого запретили прикасаться к бритвенным принадлежностям.
— Так-то лучше! Ну и ночка, верно, Пибоди? — Эмерсон с наслаждением крякнул, плеснув пригоршню воды в лицо, а заодно и на повязку.
— Эмерсон, осторожнее! Теперь придется менять...
— Если не ошибаюсь, папочка, твое замечание относится к событиям этой ночи, — завел свою песню Рамсес. — Позволь поинтересоваться...
Может, папочка и позволил бы, но тут на мой звонок в спальне появилась горничная с подносом, в сопровождении еще одной горничной, с тазом горячей воды... и миссис Уотсон в качестве наблюдателя... и Гаргори — вовсе безо всякой цели.
— Как профессор?! — с порога чуть ли не завопил Гаргори.
— Отлично, отлично! — докрасна натирая щеки полотенцем, крикнул Эмерсон. — Доброе утро, дружище Гаргори. А-а! И миссис Уотсон здесь? Замечательно! Я бы не возражал против основательного завтрака, ленча или что там по времени полагается. Прошу прощения... э-э... Сьюзан. — Он попятился, дав дорогу Мэри Энн с тазом.
За спиной Гаргори толпилась вся челядь, включая тех, кому вообще не положено подниматься из кухни в комнаты, — четыре лакея, кухарка и еще три горничных.
— Надеюсь, вы убедились, Гаргори... и все остальные тоже... что с профессором все в порядке. Он жив, относительно здоров и уж определенно полон энергии.
