на уши и грань раскола, а теперь активно намекали всем, кто был согласен их слушать, что все беды из-за первосвященника, так что его пора того… На заслуженный отдых, в монастырь подальше. Иноком, разумеется, не настоятелем.
Однако происки, козни и откровенные подставы дух сего пламенного борца за веру не подорвали, а совсем уж воспарил после того как я ему предложил… то, что предложил.
— Братья и сестры, сегодня распрекрасный день для нашей веры. — начал я, поднявшись на возвышение. — Нынче вернулся в Аарту мой внук, царевич Асир. Не так уж и давно мы провожали его в Шехаму, еще по-сути, мальчиком, но вот он — взгляните на него нынче. Он возвратился овеяв себя и весь род Крылатых Ежей славой. В борьбе с мерзопакостными язычниками и за родную страну, проливая кровь, Асир доказал, что достоин называться взрослым мужчиной. А потому, хоть и не достиг он совершенных лет, скажите мне — достоин ли победитель заков именоваться отныне полнолетним?
Аудитория громко и однозначно проголосовала «за» — жаль не кошельком, столько бы денег сейчас в казну приподняли…
— Ну так и быть посему! — я извлек из-за пазухи заранее заготовленный свиток. — Асир, подойди сюда мой мальчик, вот царский указ о твоем с сего дня полнолетии.
Внук требование исполнил, однако на лице его читалась некоторая растерянность пополам с недоумением.
Действительно, к чему устраивать такой цирк с конями, если указ можно просто на всех площадях огласить?
Что ж, внучек, ты хочешь ответов? Их есть у меня.
— Встань одесную и лицо сделай поумнее. — шепнул я ему. — Это еще не конец.
Когда требование мое было исполнено — насчет встать, про лицо не уверен, — я вновь обратился к собравшимся.
— Сердце мое переполняется радостью от такого нашего с вами единения. Однако, я уже стар и немощен и не по силам мне уже в одиночку нести свой царский венец. Потому, желаю разделить эту ношу, прилюдно и добровольно, пред ликами людей, богов и Святой Троицы.
Я сделал знак, и четыре члена Конклава, среди коих был и отец Тхритрава, вынесли на большом квадратном подносе корону — не тот легкий венец, что я ношу для таких вот мероприятий, а массивную, парадно-церемониальную.
Положив ладонь на плечо внука, я развернул его лицом к изображению Троих.
— Царевич Асир, преклони колени! — воскликнул я.
Парень беспрекословно повиновался, но видели бы вы при том его лицо!..
— Да станешь ты отныне моей опорой в старости и соправителем в государстве! — взяв корону я, с поклоном передал ее примасу. — Святых, богов и людей призываю в свидетели, что такова моя воля!
Я сделал шаг в сторону, и Йожадату, встав перед Асиром с вознесенной над его головой короной торжественно произнес:
— По воле повелителя нашего, от имени людей Ашшории, Святой Троицы и Небесной Дюжины, объявляю тебя царем-соправителем! — он опустил «Буджумов Венец» (подозреваю, колебался при этом, не зарядить ли сначала тяжеленной фиговиной в каменьеях по морде Тхритраве, чтоб совсем уж было радостно) коснувшись им густых волос Асира. — И пусть все будут свидетелями того, что отныне ты коронован на трон Ашшории!
Затем он вновь поднял корону вверх, демонстрируя ее присутствующим и сделал несколько шагов назад, а я занял его место, стащил с башки свой «походно-полевой» символ власти и возложил на голову внука.
— Встань и правь, соправитель мой!
— Дедушка, а как же ты без короны-то? — потерянно пробормотал парень поднимаясь.
— Гораздо лучше тебя. Она хоть и небольшая, а тяжелая, если долго носить, то голова болит и шея затекает.
Асир развернулся и мы встали с ним рядом.
Публика неистовствовала.
* * *
Рассказывать о Скарпийском походе, право слово, даже и неинтересно.
Для легендирования выдвижения на юг Блистательных — самой боеспособной части витязей во всей стране, — пришлось припахать свежекоронованного соправителя. Осмотр владений, знакомство с высшими чинами, заодно и лагерь беженцев проинспектировать на предмет не разворовывают ли там царскую гуманитарную помощь — как-то так.
Светлейшие, при этом, остались на хозяйстве в Ежином Гнезде, изображать полное спокойствие, удаленность гвардии от границы, ну и меня с невесткой стеречь заодно.
Латмур в это время, официально, вообще уже неделю как находился в своем поместье, в отпуске.
Параллельно с Асиром, получившим строгий наказ в рейд не лезть (Латмур бы и не взял, но зачем так вот сразу разочаровывать?), а возглавить подход основных сил на подмогу группе наезда, выдвигались и другие отряды витязей. Откуда-то сотня, из другого места пять десятков… Небольшие перемещения малых групп, вроде бы как и не вызывающие никаких подозрений, покуда перед твоими глазами не оказывается вся картина.
Общим числом у Латмура под началом оказалось порядка трех тысяч копий. Для штурма Питусы силы более чем достаточные, но вот для взятия перевала — не факт.
Впрочем, разведчики — что армейские, что Вартугеновы, — сообщали о том, что солдат там ноль целых шиш десятых, серьезных подкреплений по-быстрому к обороняющимся не придет, и команду к началу этой авантюры я дал.
Пока основные силы вторжения в Скарпийское царство только выдвигались к мостам и бродам через Каруну из южной Дадешки, Железная Рука совершил стремительный бросок по чужой территории и застал защитников перевала, что называется, со спущенными штанами.
К чести державшего оборону асинского скипрейда, даже несмотря на внезапность атаки и двадцатикратное превосходство ашшорских витязей в численности, защитники настолько не оплошали, что размен убитыми вышел практически один к одному. Страшно представить что на такой позиции смог бы учинить полноценный лейданг.
После кровавого, но недолгого штурма, слегка прифигевшие от упорства защитников витязи ударной группы двинулись к Питусе, и взяли ее буквально с наскока, даже не заметив сопротивления.
Причиной столь впечатляющего успеха являлось то, что сухопутный гарнизон этого города составляли, в основном, легкие пехотинцы городской стражи, способные погонять гражданских, даже вооруженных, даже тех кто в розыске по «мокрым» статьям, но вот против армейцев как-то не тянущих даже при обороне стен.
Находись в городе моряки, возможно все прошло бы и не столь гладко, да и вообще не факт, что Ржавый решился бы
