башка! — огрызнулся парень сквозь стиснутые зубы, сжимая кулаки, если бы он мог, то сейчас бы вдарил по этому зеленому от мха клюву. — Я хочу стереть все свои воспоминания о ней, а не видеть их друг за другом с открытыми и закрытыми глазами! Будь проклят тот день, когда я познакомился с этой Антониной Эванс!
— И что же ты такого увидел на этой кухне? — вопросительно прогундосила страусиная морда. — Вам, молодым и зеленым, вечно что-то не то мерещится и кажется все в сотню раз хуже, чем есть. Да и слышите вы всегда только то, что хотите! А все потому, что у вас глина еще на ушах не застыла!
— Это точно были они! Одни ночью в пустой кухне! — заголосил Коста, его подавленный голос звучал откуда-то издалека, как со дна колодца. — Они… стояли рядом и… пили кофе из одинаковых трубочек с сердечками!
— А ты взял и просто сбежал? — спросила горгулья, мотая рогатой головой, от чего гнездо на ее макушке слегка съехало на бок. — Из-за кофе с глупыми трубочками? А если ты ей понадобишься и тебя не будет рядом?
— Зачем я-то ей? Сделать еще кофе? — зло процедил Коста сквозь зубы, вспоминая голую, блестящую и сияющую в ярком кухонном свете задницу Леона. Коста нахмурился и потряс своей и без того кружившейся головой. Что-то в этой подозрительной картине было явно не так. Парень с облечением вздохнул, припомнив, что эти двое вовсе не обнимались, как было положено всем образцовым парочкам, и не целовались — их губы были заняты только напитком. Вспоминая все новые и новые подробности, Коста дышал все ровнее, бешенный ритм его сердца постепенно снижался до обычного, опущенные от горя плечи распрямлялись. Да эта козостраусиха права! Он очень многое себе накрутил! Хм… только вот как объяснить голую сияющую от счастья задницу Леона? Здоровяк, кажется, был одет в один лишь только фартук… и знакомый пиджак металлически-серого цвета… от того самого костюма, который Коста подарил Антонине! Ведь это для нее он оставил в карманах пиджака все свои богатства — банковские карточки и ключи от мотоцикла! Неужели эта несносная девчонка так вот легко взяла и все подарила этому Леону? Или, наоборот, она просто не знала, что делает, когда отдала ему свой пиджак, чтобы этот «голожопик» не замерз, стоя босиком на холодном кафельном полу кухни?
«Хм, интересно, как быстро эта дуреха сообразит, что нечаянно вместе с пиджаком пожертвовала Леону и мои платиновые карточки?» — усмехнулся Коста и невольно покачал вихрастой головой из стороны в сторону. — Знать бы, хоть, где она сейчас и во что еще влипла!»
А между тем, та самая «дуреха» уже десять раз вспомнила, что все ее нечестно добытое богатство осталось в карманах еще более нечестно прихапанного пиджака. «Дуреха» громко выругалась, резко развернулась, скрипя по паркету белыми кроссовками, и уже бросилась обратно вниз по лестнице на злополучную кухню. Но увидев перед маятниковыми дверьми с окошками широкие спины троих высоких мужчин, Антонина невольно попятилась назад и на цыпочках, как могла бесшумно, удалилась вверх по ступенькам.
— Блин, кажется, это пришли повара готовить ранний завтрак! — пробормотала девушка себе под нос, привычным резким жестом стряхнув с лица длинную челку. Ани взглянула в одно из широких окон, что находилось между пролетами лестницы, и заметила, как на горизонте появляется ярко-розовая полоса рассвета. — Надеюсь, Лео сможет как-нибудь сам объяснить им свое присутствие и… пояснит за свою «голожопость».
Коста набрал в легкие побольше бодрящего прохладного ночного воздуха и уверенно спрыгнул вниз с балюстрады. Нет, не на улицу, а, конечно же, на балкон. Всего пяти минут воспоминаний хватило, чтобы парень полностью изменил свое отношение к ситуации, и в его полуразбитом сердце снова поселилась надежда, а значит — жизнь продолжается.
«А ведь я ей действительно нужен, этой дурехе, — согласился он сам с собой в сотый раз. — Она же без меня даже не сможет выбраться с территории этого элитного корпуса! Я должен ее хотя бы вытащить отсюда! Блин, а что будет, если она доберется до моего байка? Убьется ведь без меня!»
Коста снова нахмурился, но его сердце билось все ровнее и спокойнее. Действительно, куда же она без него! Он ей так нужен! А значит у него снова появилась цель, есть смысл жизни, и нужно скорее действовать! Коста развернулся лицом к молочно-белой полной луне, закрыл свои бутылочно-зеленые глаза и прошептал древнее заклинание. Благодаря ему любой тролль, даже самый маленький и низший, как лесной беличий, становится неуязвимым и практически бессмертным, пока у него есть цель. Да-да, согласно этому заклятию тролль не может умереть, пока его заветное желание не будет исполнено!
В это полнолуние Коста сам себе поклялся, что добьется если не любви, то хотя бы симпатии Антонины во что бы то ни стало!
— Слепая Горгулья! Чего внизу-то делается! — прогундосила страусиная морда. — Облава настоящая!
— Видать обворовали кого-то, и теперь ловят у ворот! — прорычала ей в ответ львиная голова. — Поймают и снова выпорют у позорного столба, как в старые добрые времена!
И действительно, все гости целенаправленно направились к главным воротам, дабы покинуть посиделки, ведь уже почти наступило утро. Да и самый главный хозяин вечеринки куда-то таинственно исчез. В утреннем воздухе вместе с ароматом дорогого парфюма витали свежие сплетни о том, что гордый и неприручимый Константин Блэкстоун наконец-то нашел себе девушку.
Обе горгульи молча синхронно моргнули своими огромными каменными глазищами на выкате. Сейчас они были еще круглее от шока, а клыкастые пасти широко раскрыты от увиденного. И, действительно, в эту ночь им было на что посмотреть! Полная луна и несколько ярких светодиодных фонарей отлично освещали все происходящее в уютном широком дворе элитного корпуса общежития.
Там стояло с пару дюжин разодетых студентов, которые вышли подышать ночным свежим воздухом среди ухоженных кустов отцветающих поздних роз, одновременно потихоньку устремляясь небольшими группками к широким каменным воротам, построенным тут еще со времен графа-хозяина усадьбы.
Все самое интересное происходило именно возле самого выхода, слегка приоткрытые створки ворот полностью загораживал собой высокий мужчина в темном костюме с непропорционально широкими массивными плечами. Длинные, как у орангутана, руки заканчивались большими крепкими кулаками. Но интереснее всего было его каменное, вытянутое вперед, как медвежья морда, лицо. Массивные скулы, выпуклые надбровья над темно-карими, почти черными глазами, круглый нос картошкой и абсолютно лысый, испещренный шрамами, череп.
— Это же Влад, батин телохранитель. И что он тут забыл? — тяжело вздохнул Коста, прищуриваясь, чтобы лучше разглядеть толпу, а точнее — быстро нашел
