что она, по крайней мере, не истекает кровью и может держаться за их шеи.
На это Марине возразить было нечего — лезть девчонкам в душу и расспрашивать, при каких обстоятельствах они получили такой странный опыт, она не стала. Так что в итоге к дороге ее домчали с ветерком.
Идти по грунтовке оказалось не намного легче, чем по хвое. Но, к счастью, Марине не пришлось снова испытывать терпение Леама: стоило им выйти из леса, как из-за поворота показалась карета, запряженная четверкой лошадей.
— Э-эй, не подвезете? — замахала Марина руками, торопливо выбегая на середину дороги.
Лошадки двигались небыстро — в сравнении с автомобилем — и Марина сочла, что такого «тормозного пути» транспорту как раз хватит. Но почти сразу поняла, что хоть расчеты и были верны, но она не учла один момент: что возница НЕ ЗАХОЧЕТ останавливаться.
— Да вы с ума сошли? — воскликнул Ксавьер, рывком выдергивая ее практически из-под копыт. Лошадь, перед носом которой промелькнуло два человеческих тела, взбрыкнула и шарахнулась в сторону. Ее соседка тоже подхватила паническое настроение, и карету повело направо. И только тут возница возмущенно принялся крыть лошадей матом и тормозить свой транспорт.
— Жить надоело? — страшным взглядом уставился на Марину Ксавьер, все еще больно ее стискивая.
— Я думала, он остановится, — пискнула девушка — сама перепуганная донельзя.
Она и правда так думала. Весь ее опыт общения с возницами и живыми лошадьми сводился к детским воспоминаниям, в которых лошади были самыми безопасными существами. И в деревне у бабушки, где по старой памяти разводили лошадей, и в парке, где катали в старинной карете всех желающих, экипажи всегда останавливались, чтобы пропустить пешехода. Но чтобы чуть ли не намеренно давить…
— С чего бы ему останавливаться? — сурово сдвинул брови Ксавьер, наконец, отпуская ее. — Это же карета. Аристократов все пропускают. Вознице даже в голову не пришло, что Вы не отойдете с дороги.
— Эй, в чем дело? — высунулся из окна кареты какой-то мужчина, обращаясь к кучеру. Мужчина, которого Марина сразу узнала.
— О, господин Мэйгрин! — воскликнула она, старательно наполняя слова радостным тоном. — Как хорошо, что вы здесь. Мне очень нужна Ваша помощь.
Вообще-то, вредный плюгавый мужичонка, спевшийся с проректором на недавней проверке, не вызывал у нее никаких положительных чувств. Но Марина в таких случаях привыкла действовать по наитию. А наитие требовало огорошить человека массой позитива и избытком слов, чтобы происшествие поскорее забылось, а нужное дело — сделалось.
Так что Марина, не давая аристократу опомниться, принялась сыпать словами:
— Это просто чудо, что мы встретились! — затрещала она, махая за спиной Ксавьеру, чтоб не портил легенду. — Не поверите: я заблудилась в лесу. Хожу кругами все утро, даже туфли успела испортить. Кое-как выбралась к дороге, а тут — Вы. Это просто знак свыше! Не будете ли Вы так любезны подвезти меня до Академии? Ведь я правильно понимаю, что Вы едете на Игрища?
— О, леди… кхм… — замялся вельможа, явно забыв, как ее зовут.
— Госпожа Калинина, — подсказала ему Марина, в кои-то веки примерив на себя «аристократическую» версию обращения, чтобы вредный дядька не отказал в помощи.
— Госпожа Калинина, — повторил он. — Действительно… кхм… неожиданная встреча…
Мэйгрин замялся, явно пытаясь найти повод для отказа. Но Марина, в чьей крови после почти удавшегося наезда лошадью и экстремального рывка Ксавьера бурлил адреналин, быстро сообразила: раз сомневается, значит, может помочь. И надо только продолжать напор.
— Господи, какое это облегчение — в трудную минуту встретить джентльмена! — заявила она. — Мои ученики, конечно, неплохо показали себя — даже одолели дикого зверя.
Она кивнула на испачканные в крови руки Криса.
— Но все же хотелось бы помощи достойного человека, а не стайки безалаберных подростков. Вы ведь не оставите даму в беде? — закончила Марина.
Ей было неловко представлять в таком свете свой класс, но она надеялась на сообразительность ребят. Или, хотя бы, Ксавьера, который мог бы объяснить ее поведение всем «обиженкам».
— Разумеется, — с неохотой ответил Мэйгрин и, вздохнув, сделал знак кучеру, чтобы помог даме сесть в карету.
— Огромное Вам спасибо! — как можно искреннее сказала Марина, забираясь в карету, где сидели двое — Мэйгрин и смутно знакомый молодой человек. — А не будете ли так любезны прихватить с собой и одного из моих учеников? Он нужен мне в Академии.
Уточнять, что Леам нужен именно на Алхимических Игрищах, она не стала, чтобы не обострять национальную вражду.
— Вы меня извините, но я предпочитаю не делить с магиками карету, — явно с трудом подобрал слова Мэйгрин, чтобы не дать Марине протащить с собой ненавистных беженцев.
— Поверьте, я тоже, — заверила его Марина. — Пусть сидит на козлах, рядом с кучером. Вы ведь не против?
Мэйгрин поморщился, но вежливость вынуждала его заботиться о даме, а других лазеек в ее предложении он не нашел.
— Леам, садись к кучеру, — сказала Марина в окошко, убедившись, что ее идея принята. — Остальных жду в корпусе, все свободны!
«Ох, некрасиво поступаешь!» — заметил внутренний голос.
«А что делать? — мысленно вздохнула Марина. — А то вдруг Леама снимут с соревнований за опоздание? Лично мне было бы обидно за такое».
«Скажи спасибо, что класс тебе достался хоть и необразованный, но на удивление умненький, — ответил внутренний голос, Мариниными глазами оценив веселые выражения лиц магиков. — И это ж надо так по-свински их бросить. А они тебя на руках несли, между прочим».
Марина густо покраснела: ей и впрямь стало стыдно, и она пообещала себе как-нибудь вернуть этот долг. Но в этом мире, похоже, учителя по умолчанию были сплошняком из высшего сословия, так что магики приняли ее выходку как нечто само собой разумеющееся и преспокойно затопали в сторону Академии, не бурча и как будто даже повеселев. Видимо, прогулка в компании взрослого человека их все-таки «напрягала».
Карета тронулась. Девушка тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и постаралась принять подобающий воспитанной даме вид. Хотя босиком чувствовала себя довольно неуютно, так что торопливо спрятала ноги под скамейкой.
— Госпожа Калинина, позвольте представить Вам моего сына — Финеуса Мэйгрина, — заговорил аристократ.
— Очень приятно, — механически улыбнулась Марина, размышляя, надо ли подавать руку для поцелуя. Но решила, что не надо, потому что молодой человек, сидевший на
