было убивать взглядом, уже бы сделал. – Поняла, не шкаф.
Почему-то в моем представлении, родители Эли выглядели совсем не так. Слишком молодо. Особенно мать. Не увидел бы схожесть черт, однозначно бы сказал, что она им неродная.
– Доброе утро. Точнее день, – вполне дружелюбным тоном произносит Элин отец.
– Вы же должны были приехать завтра, – нашла, что говорить. – В смысле, привет.
Этот неловкий момент, когда родители здороваются с дочкой, но смотрят исключительно на меня.
– Здравствуйте, – это вообще мой голос?
– А это…мой врач, – да включи ты уже привычную стерву.
– Стесняюсь спросить, что он тебе лечит, Эля.
– Ну, Костя.
– Сергей, если не ошибаюсь, – протягивает мне руку Элин папа. Мягко сказать, неожиданно, после похеренных роз. Пожимаю, кивая в ответ.
– Да. Но лучше Сережа. Не люблю окончание в имени.
– Да, не очень благозвучное. Тебе спички дать?
– Не надо. Я пользуюсь зажигалкой.
– Я имел в виду спички, чтобы вставить в глаза. У тебя они плохо открыты, – Пара -пара-пам-пам, в журнале узкоглаз. – Ты куришь?
– Курю, – а в твоих глазах еще и бухаю.
– В нашей семье это вообще не приветствуется.
– Костя, ну давай не так сразу.
– А что не все сразу? Курит, пьет, кусты ломает. Что скажешь, Сергей?
– Что у вас очень красивая жена. Надо брать, – пауза, во время которой замерли все участники спектакля. – Я имел в виду хорошая генетика у нее. Надо брать. Не вашу жену, – блядь…
Глава 38
Глава 38
Упертая наглая девчонка. Уровень ее упертости зашкаливает настолько, что неровен час и я сорвусь. Держусь только из-за того, что причиной сложившейся ситуации явилось мое эгоистичное нежелание вовремя и достойно отпустить ее с практики. Если бы не это обстоятельство, я бы однозначно сорвался.
– Все правильно, Сергей Александрович?
– Да, – забираю из ее руки лист с условием задачи и только хочу закрыть папку, как Эля резко выдергивает ее.
– Раз мне не попалась задача с гематологией, выберете ее сами, Сергей Александрович.
– Ну может, уже хватит?
– Задачу, Сергей Александрович.
– С таким рвением ты меня рано или поздно точно подсидишь, – бурчу себе под нос, доставая лист с задачей.
– Что?
– Читай и отвечай, вот что.
Нахмурив брови, Эля принимается читать условие задачи. На мгновение уверенность с ее лица спадает, но она быстро собирается и переводит на меня взгляд.
– У больного развился вторичный абсолютный эритроцитоз. Причиной в данном случае явилась гиперпродукция эритропоэтина клетками гипернефромы. Повышение уровня эритропоэтина обуславлив…
– Достаточно, – прерываю Элю на полуслове, в очередной раз закрывая папку.
– Нет. Еще.
– Хватит.
– Я сказала, еще.
Очередная задача и снова нахмуренные брови, и максимально сосредоточенное лицо.
– Геморрагический синдром обусловлен развитием тромбоцитопении, вследствие метаплазии – вытеснения тромбоцитарного ростка гемопоэза опухолевым процессом кроветворной ткани, где имеет место гиперплазия в следствие хронического лимфолейкоза.
– Достаточно, – на этот раз резко убираю папку, не дав ей продемонстрировать еще раз свои знания. – Поздравляю с успешным завершением практики. Как отметим?
– А у вас уже подгорает за три недели, Сергей Александрович?
– Чтобы не подгорало, у меня для этого есть рука, рыбка моя. Не переживай за мое «подгорало».
– То есть вы меня не хотите?
– Ну, почему же? Хочу. Ну раз тебе еще хочется поиграть в игрушки, давай продолжим заниматься вынужденным воздержанием. Даже интересно насколько.
– Ну ладно, может, сегодня закончим. Вот только давай уточним, ты точно хочешь меня, а не мою маму, например?
– Ну, может, хватит?
– Ну, это же не я сказала «надо брать маму».
– Ты мне это до конца жизни будешь припоминать?
– До свадьбы, Сергей Александрович. Кстати, смотрите, как работает ваш мозг, вы уже рассуждаете о том, что куковать вам до конца дней своих рядом со мной. Ужас. Осталось только открыто признаться в любви и все. Вы в капкане. Хотя, подожди, ты и так в этом признался.
– Да неужели? Что-то я такого не припомню.
– Ну как же. Цитата «Влюбилась, так терпи. Я же терплю»
– Так я просто терплю. Исключительно ради регулярного секса и твоего красивого тела.
– Скотина, – толкает со всей силы в грудь. – Иногда я тебя реально ненавижу.
– Ой, да ладно, Элька. Так уж прямо и ненавидишь? – приобнимаю ее за плечо.
– У тебя язык отсохнет сказать что-нибудь приятное? Да? От тебя в принципе можно дождаться чего-то романтичного?
– Чья бы корова мычала. Напомни мне, когда ты произносила мне что-нибудь сопливо признательное?
– Обойдешься.
– Взаимно.
Ну уж никак не ожидал, что после «взаимно» Эля наступит мне со всей силы на ногу.
– Деточка, а ты не охренела, ли?
– Охренела бы, будь на мне каблуки. Но, твоими молитвами, на мне бабкинские тапки.
– Ну хоть что-то ты способна исполнить. Иди принимай новенькую.
– А ничего, что я закончила практику?
– Ну раз ты здесь, почему бы тебе не помочь мне?
– Ладно. Ты спрашивал, как мы отметим. Я хочу на аттракционы. Сахарной ваты, сосиски в тесте, беляши, американские горки. А потом покататься на лодке. Последнее прям очень хочу. Так что в шестнадцать двадцать мы должны уже быть на выходе из больницы.
– Договорились.
***
Две сосиски в тесте еще куда ни шло. Даже беляш за компанию еще можно приплюсовать к повышенному аппетиту. Но закусить это все вафлей, двумя эклерами и сахарной ватой – явный перебор. Приплыли. Куда нам сейчас эта беременность? Ладно мои амбиции хоть как-то сумели воплотиться, но Эля.
– Может, еще что-нибудь хочешь?
– Да, возьми еще одну вату.
– В последнее время я тебя только и вижу поглощающей все, что плохо и хорошо лежит.
– Я переведу тебе на карточку, когда получу зарплату.
– Очень смешно. Тебя действительно ничего не напрягает?
– Что?
– Например, что ты, вероятнее всего, беременна.
– В смысле?
– Сосиски с сахарной ватой в желудке повисли.
– Не неси чушь. Я просто ем то, в чем себе отказывала. Сначала соленое, потом сладкое. И так по кругу.
– Сделай тест.
– Я не беременна. И я не совсем тупая, чтобы пропустить залет. Просто дорвалась до мясного, а сахарная
