было бы неискренне вам не сказать. Однажды так произошло, что я подсматривал в замочную скважину ванной комнаты, когда женщина, пришедшая к нам в гости, принимала душ. И моя бабушка поймала меня с поличным и отшлепала».
Другой старый приятель сказал: «Ну и что — это случается с каждым в детстве. Это произошло и со мной и должно было произойти с другими моими друзьями».
Другой друг тоже сказал: «Так оно и есть… ты — идиот. Что за невидаль! Это происходит со всеми. Можешь ли ты найти ребенка, который не подсматривал в замочную скважину когда- нибудь?»
Он сказал: «Вы не поняли. Это произошло сегодня утром. И я хотел вам рассказать, но…»
Вот восьмидесятилетний старик, подсматривающий в замочную скважину ванной комнаты… Нет, тут не над чем смеяться, тут надо кричать и плакать. Какой тип общества мы создали? И этот человек только жертва, как и все остальные — только жертвы. А общество продолжает навязывать эти безумные идеи людям.
Человек будет оставаться испорченным, пока мы не прекратим вмешиваться в его природу. Испорченность — это следствие. Если где-то кто-то испортился, это означает, что в его природу вмешались. И никогда не смогут найти настоящего виновного; задержат несчастного человека, который является жертвой.
В наших судах люди, которых судят и осуждают, сажают в тюрьму или даже приговаривают к смерти, — жертвы, жертвы общества, которое принудило их последовать определенному пути, идти по определенному пути, которого они никогда не желали. Они всегда сопротивлялись. Каждый ребенок сопротивляется столько, сколько он может, но у него есть предел; он не может сопротивляться слишком долго. И он зависит от вас.
Во времена моего детства, это было каждодневной проблемой. Я должен был повторять каждый день моим родителям, моим дядям: «Вам не следует извлекать выгоду из того, что я от вас зависим. Это безобразие. И вам следует помнить, что однажды вы будете зависеть от меня. Тогда что вы хотите, что бы я с вами делал? Сейчас я — ребенок, вы можете принудить меня делать то, что вы хотите. Я буду делать все, что в моих силах, чтобы не подчиняться, если это против моей природы, против моего желания, но пока я в ваших руках; вы можете заставить меня делать чего-нибудь».
Например, они брали меня в храм, и я просто стоял там, а они все падали ниц, как это принято в Индии. Все части тела должны касаться земли у ног Бога. Я же просто стоял, а они говорили: «Это неправильно, и ты смущаешь нас, потому что все говорят: ‘Кажется, этот мальчик странный: когда все отдают дань уважения, он просто прямо стоит, как будто ему сказали оставаться на страже’».
Я сказал моему дяде: «Вы можете меня сильно ударить, сбить меня с ног. Если вы не справитесь в одиночку, то можете позвать двух или трех человек. Вы можете бросить меня на землю, преклонить мою голову к ногам вашего Бога и удовлетвориться, но запомните, это не моя дань уважения. Вы можете заставить мое тело, но не можете заставить меня. Да и это тоже вы не всегда сможете сделать. Вскоре все изменится».
В Индии есть пословица: «Иногда лодка находится на реке, иногда река находится на лодке». Я сказал: «Не забывайте. Иногда река на лодке. Конечно, сейчас лодка на реке. Вскоре вы постареете; у меня будет вся сила, и вся власть, и все деньги, и вообще все, а вы будете старыми и зависимыми от меня. Тогда, как вы хотите, чтобы я с вами себя вел? Вы просто думайте об этом и, помня об этом, делайте то, что хотите».
«Если я хочу уважать, оставь это мне. Уважение — это не то, к чему можно принудить».
Но к этому принуждали, и таким неуловимым способом, что вы даже не подозревали, что вас принуждают. Вы проделывали это так, как будто вы делали это с удовольствием. Вы подражали вашему отцу, вашей матери; если они поклонялись Иисусу, то и вы начинали поклоняться Иисусу. Это один из аргументов в пользу Чарльза Дарвина.
Обезьяны — это имитаторы, и, смотря на человека, можно быть уверенным, что девяносто девять процентов населения — имитаторы. Они просто подражают другим. У них нет храбрости стоять одним: это страшно. Даже такие люди, как Дж. Кришнамурти, обладающие огромными познаниями… но если посмотреть глубоко на вещи, о которых не задумываются, вы будете удивлены.
В Индии он носит индийскую одежду. Почему? За пределами Индии он носит западную одежду. Вы хотите быть частью общества, в котором вы находитесь. Если люди в Индии его увидят в западной одежде, с галстуком, то ни один индиец не дотронется до его ног, ни один индиец и не подумает даже, что он — религиозный человек. Так что галстук исчезает, как только он приземляется в Бомбее, а как только он вылетает назад в Англию, галстук снова появляется. На самом деле, у себя в школе, в Блеквуде, в Англии, он носил голубые джинсы. Ему девяносто лет, но он хочет, чтобы хиппи знали: «Я с вами, я вечно молод».
Только представьте себе Дж. Кришнамурти в голубых джинсах в обтяжку в Индии. В Индии никого никогда не распинали, но Кришнамурти распнут немедленно — не по религиозным причинам, просто за галстук и джинсы. И этот человек, путешествуя по всему миру, представляет индийскую мудрость. Индия этого бы не простила. В Индии он ходит в традиционной индийской одежде: куртха, дхоти, вокруг него шаль — точно так, как жили мудрецы, точно так же.
Что за психология стоит за этим? У вас нет храбрости стоять одному, у вас нет храбрости просто быть самим собой. Я не против голубых джинсов; если они вам нравятся, это прекрасно. Но тогда не будьте таким трусом. Предполагается, что вы обладатель смелых мыслей; просто будьте самим собой. Неоцененный ли вы или ценимый, уважаемый или неуважаемый, не имеет значения. Но именно это и порождает неприятности. Это имеет большое значение для маленького ребенка. Если это имеет значение для девяностолетнего старика, то что говорить о маленьком ребенке?
В Индии одежда различается: мусульмане носят свою одежду, индусы свою, пенджабцы свою, бенгальцы свою, в Южной Индии носят свою, определенную, одежду — и это очень сложно…
