дорогу, и отрицательно качнул головой. – Похоже на то, что они впервые за свою службу получили хорошего дрозда и наконец-то поняли, что такое ответственность за свои поступки. Сейчас надо созвониться с Петром. Пусть он выйдет на министерство, чтобы наши люди вместе с тамошними завтра, прямо спозаранку, как следует протрясли Березкинское ОВД, досконально все там проверили. Чую, что голова у тамошней рыбы испорчена донельзя. Кстати, я правильно понял, что, пока меня здесь не было, у этого Феди с женой уже состоялся какой-то разговор?
– Да, звонила она ему.
Стас сказал, что жена позвонила лейтенанту, судя по всему, когда он этого совсем не ожидал, по сути дела, застала его врасплох. Прежде всего она спросила, где он в данный момент находится. Ее благоверный растерялся и сообщил ей, что он сейчас в Брыкалине. Женщина тут же уточнила, не на улице ли Крайней? Несколько обескураженный ее осведомленностью, лейтенант подтвердил, что да, именно там он и пребывает. Это вызвало у его жены взрыв эмоций.
Она тут же перешла на повышенные тона и со слезами в голосе выпалила:
– Значит, ты и в самом деле у этих двух проституток! Меня мама предупреждала, говорила, что в Брыкалино ты повадился мотаться к шлюхам! Я, дура, не верила ей. Значит, это правда. Тут у ребенка воспалилась десна, всю щеку Вадику разнесло, я вызвала «Скорую», а его папочка в рабочее время тешится с проститутками. Скотина!
После этого женщина прекратила разговор и, по всей видимости, отключила телефон. Сколько ни пытался дозвониться до нее лейтенант, автоматика каждый раз уведомляла его о том, что данный абонент находится вне зоны действия сети. Потом она снова сама набрала его номер и сказала, что намерена уехать к матери.
– На твой взгляд, она его простит? – осведомился Стас и с интересом взглянул на Гурова.
Тот чуть заметно качнул головой и ответил:
– Не уверен. Слишком поздно он спохватился. Не знаю, с чего бы такое, но в нынешнее время у некоторых молодых донжуанов появился такой пунктик. Дескать, свою жену ценю и люблю, но сплю не только с ней. Это потому, что я мужчина, стало быть, полигамен. Мне нужно разнообразие. Зато потом, когда его жена подает на развод, он в горести и печали. Ой, какой же я несчастный, за что мне такое горе? Вот, похоже, и эти Федя с Закиром из таких. Ну да ладно, хрен бы с ними! Пусть они, как в той песенке, бегут неуклюже. У нас имеются свои дела. Что-то мы к вечеру здорово отклонились от первоначальной траектории. Давай-ка мы с тобой подобьем кое-какие итоги по нашему основному делу. А то вдруг сейчас, чего доброго, позвонит любимый начальник.
Как бы откликаясь на его слова, в кармане Льва Ивановича тут же запиликал сотовый: «Если с другом вышел в путь, если с другом вышел в путь…»
Крячко, покачав головой, усмехнулся и констатировал совершенно очевидный факт:
– Ну все. Накликал!
Голос Орлова звучал устало и несколько минорно:
– Добрый вечер, Лева. Стасу тоже привет. Как у вас дела? А то уже темнеть начало, а от вас ни гу-гу. Что-то удалось накопать?
– Не скажу, что слишком много, но кое-какие зацепки есть. Имеются и подозреваемые, хотя пока и условно.
– Это уже хорошо! – обрадовался Петр. – Кто же, на твой взгляд, мог быть похитителем необычного животного?
– Судя по ряду конкретных фактов и обстоятельств, пока что таковым я считаю сына Романа Фоминина – Леонида. Прежде всего он очень не любил этого кота, а тот отвечал ему полной взаимностью.
– В чем же причина такой обоюдной антипатии? – поинтересовался Орлов.
– Фоминин-младший склонен к всевозможным проказам, как безобидным, так и не очень. Он очень искусно вешал лапшу на уши своим родителям, умело уходил от неприятных для него вопросов. А вот кот Тибет каким-то образом чувствовал фальшь и довольно остро на это реагировал. Поэтому в семье Фомининых он был чем-то наподобие живого детектора лжи. Понятное дело, Леонид Фоминин ему за это едва ли мог быть благодарен, – проговорил Гуров.
– Вот оно что! – протянул Петр. – Ну так это достаточно серьезный мотив. Значит, этого отпрыска надо брать в разработку.
– Вот как раз сейчас мы этот вопрос и обсуждаем. Есть у меня вот какая мысль. – Лев Иванович сделал секундную паузу и продолжил: – Думаю, сейчас нужно созвониться с Романом Фомининым, чтобы он завтра под каким-то благовидным предлогом снова пригласил Леонида домой. А тут мы свалимся как снег на голову и начнем раскручивать его на предмет алиби.
– А этим алиби есть вопросы? – с каким-то азартом осведомился Орлов.
– Вот именно! Как нам удалось выяснить в лагере «Средилесье», позавчера с десяти утра до семнадцати он там отсутствовал. По предположению сотрудника этого заведения, Фоминин-младший и его приятель Алексей Рублев в это время ездили в поселок Брыкалино, где на улице Крайней развлекались с девицами, сестрами Мукомахиными. Мы ездили в Брыкалино и выяснили, что парни там были меньше часа. Уже в одиннадцать они куда-то смылись. Поэтому надо будет проверить их местонахождение с точностью до минуты. Завтра мы это сделаем… Твою ж мать! – неожиданно выпалил он, с трудом увернувшись от встречного «Лендровера», внезапно вылетевшего на встречную полосу.
– Что там у вас случилось? – с тревогой спросил Петр.
– Да вот, слава богу, не случилось! Еле ушел от какого-то придурка, который выскочил нам прямо в лоб. – Гуров громко вздохнул. – Что за день сегодня? Утром пришлось мне уворачиваться от дегенерата, теперь вот снова баран безмозглый. Ладно, передаю телефон Стасу, чтобы не отвлекаться от дороги. У нас есть ряд вопросов, которые обязательно надо бы с тобой обсудить.
Крячко достаточно сжато рассказал Орлову о ситуации с сотрудниками Березкинского ОВД, в отношении которых имелись все резоны провести серьезную служебную проверку, заодно протрясти как следует и все это ОВД, включая его начальника.
Петр Николаевич всегда очень болезненно и щепетильно относился к вопросам соблюдения служебной этики. Выслушав это сообщение, он мигом закипел и заявил, что все необходимые меры будут приняты в кратчайшие сроки.
– Я им устрою утро стервецкой казни! – прорычал он. – Я им покажу визиты к девочкам легкого поведения!
Закончив разговор с Петром, Стас вернул телефон Льву, потянулся и сказал:
– Вот и кранты первому дню расследования! Теперь у нас осталось всего два. Надеюсь, в этот срок мы уложимся. Как ты считаешь?
– Уложимся. Нам отступать некуда, – ответил Гуров, прибавляя газу. – Обрати внимание, дорога залита дождем. Да уж. Почему-то мне сначала думалось, что расследовать тут будет нечего. А на
