завтра на рассвете».
Чуть рассвело, увидели воины под стенами Тары пятьдесят женщин, пятьдесят одинаковых Этайн. Умолкли они и замерли в смущении, а стоящая перед женщинами старуха сказала королю:
«Теперь отыщи свою жену или возьми любую, какая тебе по душе, ибо пора нам возвращаться к нашему господину».
«Что же мне делать?» – спросил Эохайд своих воинов.
«Нечего нам сказать», – ответили те.
«Тогда слушайте, – сказал Эохайд. – Никто в Ирландии не разливает напитки искуснее, чем моя Этайн. По тому я и узнаю ее».
Тогда поставили перед ним двадцать пять женщин с одной стороны и двадцать пять женщин с другой, а между ними – котел с хмельным напитком. По одной с каждой стороны подходили к нему женщины, но никак не мог Эохайд узнать свою Этайн. Наконец осталось их всего две. Подошла первая к котлу, и сказал Эохайд:
«Вот Этайн, хотя и не уверено в том мое сердце».
Тут удалились остальные женщины, а та, которую выбрал король, осталась в Таре. Возрадовались ирландцы от того, что удалось их королю совершить столь великое деяние, ибо ни одна невеста и ни одна похищенная жена не возвращались до той поры из Маг-Мелл, и славили его, и пировали целый год.
* * *
Дэймон замолчал, и сидящей у него на коленях Анне показалось, что он вздрогнул. Услышал что-то? Или увидел? Ей вспомнилась та кошмарная ночь, когда он, спотыкаясь, брел сквозь туман, прикрывая ладонью единственный зрячий глаз, а она брела вслед за ним, уже смирившись с мыслью, что им обоим не суждено покинуть это Царство Теней. В мыслях она опять увидела его – усталого, отрешенного. А затем его же, каким он был в ночь на 1 ноября. Она очень быстро опьянела и оставалась пьяной до тех пор, пока он не ушел, но это не помешало ей заметить в его глазах тот дрожащий свет, который сообщает взгляду демоница Voluptas[119], дочь Эрота и Психеи. Охваченный ее пламенем, он забыл обо всем. Не выкурил даже ни одной сигареты. И еще… еще чего-то не хватало. Анна напряженно думала. Ах, да. Знакомого аромата – аромата туалетной воды от Армани.
Дэймон повернул голову, и она увидела его глаза, полные непролитых слез.
– Сегодня утром я говорил по телефону с его матерью, Элейн Мак Кеннит. Год назад она умоляла меня найти его, и вот, я позвонил ей и сказал, что я его нашел. Что он жив, и что смерть не коснется его. Никогда.
– Она поняла?
– Конечно. Когда он был еще ребенком, она говорила ему, что он, подобно королю Монгану[120], рожден от связи смертной женщины с Мананнаном Мак Лиром.
Сейчас он казался ужасно ранимым.
– Ты должен вернуться, – сказала Анна, хотя решиться на это было нелегко. – Вернуться домой.
– А здесь я разве не дома?
– Нет. Ты приехал сюда ради Лоренса. Ты прожил с ним здесь три года, и еще год без него. Теперь ты должен вернуться.
Дэймон печально улыбнулся.
– Мой дом здесь.
– Твой дом там, где люди, которые любят тебя. Твоя жена Донна. Твой друг Кристофер…
Тот самый доктор Парсонс, который помог Лоренсу преодолеть наркотическую зависимость, а потом еще долгое время прятал обоих беглецов на своей богом забытой ферме (она же реабилитационная клиника) в горах Невады.
– Я думал об этом.
– И что же?
– Наверно, я так и сделаю.
Так они сидели, глядя на одну из величайших рек Ирландии – мужчина, оплакивающий друга, и женщина, избавленная от необходимости оплакивать.
– Знаешь, что говорил о любви Паскаль Киньяр? Это нежность, отравленная тоской. Это убийственная краткость мига, который невозможно удержать.[121]
– Я не могу тебе помочь, Дэй. Никто не может.
– Я знаю. Давай помолчим.
Глава 18
В двадцатых числах ноября Анна, несмотря на прекрасное самочувствие, насторожилась. Ближе к концу впала в недоумение. А в начале декабря забеспокоилась всерьез. Дисфункция? Какое-нибудь ужасное, неизлечимое заболевание? Вдобавок как-то странно напряглись и немного побаливали отяжелевшие груди.
Первым на это обратил внимание Дэймон.
– Знаешь что, моя милая, я бы на твоем месте пошел в аптеку и купил тест на беременность.
Анна вытаращила глаза.
– Иногда такое случается, – добавил он, пожимая плечами.
Тест показал наличие беременности. Сидя на бортике ванной, Анна раз десять перечитала инструкцию, сверила с ней полученный результат и зашлась от хохота. Подумать о чем-то и возвышенном никак не удавалось. Вместо этого все время вспоминалась Ума Турман из второй части «Убить Билла». Эта сцена, где Черная Мамба вот таким же точно образом узнает о своей беременности, в то время как по коридорам отеля уже крадется наемный(ая) убийца… О-хо-хо! Вот так подарочек к Новому году!
Но, вопреки очевидному, она не верила. Не могла поверить.
Когда явился Дэймон, она сунула ему под нос пресловутую окрашенную полоску.
– О, – промолвил он с хмурой улыбкой, – вот это я понимаю, удар ниже пояса.
– Но это неправда! Этого не может быть!
– В таком случае можешь подать в суд на производителей этих тестов. Кроме шуток. У тебя есть шанс разбогатеть, не прилагая для этого никаких усилий.
Анна громко застонала. Впервые в жизни она чувствовала себя глупой, слабой, жалкой, ни на что не годной…
– Знаешь, ведь если окажется, что это неправда… – она проглотила комок, – …я этого не переживу.
– Какая чушь! – воскликнул Дэймон, подталкивая ее к кровати. – Мы просто еще немного поработаем над этим вопросом, и все образуется.
На следующий день он повез ее в Дублин, на прием к врачу. Она хотела определенности: либо «да», либо «нет». Комизм ситуации заключался в том, что все обращались к ним как к законным супругам. Во всяком случае Анне это почему-то казалось комичным. Дэймон переносил испытание со стоическим смирением.
Результаты теста подтвердились. Беременность от четырех до пяти недель. Анна спустилась в холл, где предполагаемый виновник торжества в глубокой прострации созерцал выставленный на всеобщее обозрение стенд с цветными иллюстрациями и подробным описанием всех стадий развития человеческого эмбриона.
– Дэймон, – произнесла она дрожащим шепотом, также глядя на стенд, но ничего не видя от волнения, – я беременна. Это точно.
Тот пришел в себя.
– Ох… Дорогая, отвернись. Ни к чему тебе такие переживания. Даже я грешным делом…
– Я беременна, – повторила Анна, не двигаясь с места.
Он смолк и устремил на нее внимательный взгляд.
– Да? И что ты собираешься делать?
– Ну… – Анна собралась с мыслями. – Может, для начала зайдем куда-нибудь перекусить? Я что-то проголодалась. Или у тебя другие планы?
– С ребенком.
– Не знаю. А
