–Зачем вы хотите его разыскать?– спрашивает она.
Неприязнь встает стеной между ними. Взгляд ее глаз внезапно становится враждебным, настороженным.
–Мы просто хотим поговорить с ним,– мягко поясняет Алис.
–Он что-то натворил?– спрашивает Сельма, глядя на Алис.
–Ты так думаешь?– спрашивает Санна.
Сельма продолжает рассматривать Алис.
–Простите, но я не могу припомнить его имя.
–Почему ты не хочешь сказать нам, кто он?– спрашивает Санна.– Ты его боишься?
–Он был очень недобрым человеком,– отвечает девочка.– Но клянусь, я не вру вам, когда говорю, что не помню его имя. Его бы я защищать не стала. Если бы я могла вам помочь, то помогла бы, но это было так давно, а с тех пор я его не видела.
Предпоследним заходит мальчик-осел, Йеспер Берг. Он отвечает на все вопросы с безучастным равнодушным видом, а его мама то и дело перебивает сына, громко задавая Санне и Алис встречные вопросы. Она хочет знать, почему ее ребенок должен отвечать на вопросы, получит ли она компенсацию за то, что пропустила рабочий день и не получила зарплату и прочее в том же духе. В конце концов Санна выходит из себя и повышает голос. Тогда мать Йеспера Берга берет его за плечи и выталкивает из комнаты.
Санна идет за ними и пытается показать ему снимок с детьми. Йеспер Берг только пожимает плечами в ответ. Он выжидает секунду, поднимает голову и встречается с ней взглядом.
–Ты ведь знаешь его, так?– спрашивает она и указывает на мальчика рядом с Мией.
Он мотает головой.
–Но я знаю, что он кусается,– успевает он сказать, прежде чем мать увлекает его за собой.
Проходит еще пара часов, прежде чем последний ребенок, Елена Йоханссон, прибывает в управление. Место Алис теперь заняла Эйр, они с Санной сидят в комнате для допросов, ближней к стойке администратора. Эйр опускается на стул и придвигает к себе фото.
–Это, значит, Елена,– говорит она, разглядывая девочку в маске собаки.
Во всем облике девочки сквозит какая-то истеричность. В сравнении с ней Мия Аскар кажется похожей на фею. Красивые огненно-рыжие волосы Мии обвивают ее худенькие плечики. Она выглядит словно сошедшей с картин Йона Бауэра, и только испуганные глаза контрастируют со сказочным образом. Санна звонит Алис, чтобы узнать, есть ли какие-то новости от мамы Мии, Лары Аскар. Алис отвечает, что все еще не может с ней связаться.
–Местная полиция поедет к ее друзьям завтра утром и попробует установить с ней контакт.
–Попроси их заехать сегодня вечером. Нам нельзя тянуть,– отвечает Санна и кладет трубку. Она скрещивает руки на груди.
–С тобой все нормально?– спрашивает Эйр.– О чем ты думаешь?
У Санны изможденный вид.
–Никто из детей, с которыми мы говорили, не сказал нам, кто он. Почему?
–Уж не знаю, как вы с Алис до сих пор вели беседу с этими детишками, но, может, попробуем теперь быть понапористее?– отвечает Эйр.
Санна как раз собирается ответить, но в этот момент администратор просовывает голову в дверь. Он докладывает, что Елена и ее мама Клаудия ждут у стойки, но Клаудия хочет сначала поговорить с ними наедине, без дочери.
Это женщина средних лет, худощавая и мускулистая, на ней спортивный костюм. Щеки красные, она входит, отхлебывая энергетический напиток из баночки. Санна и Эйр представляются. Клаудия Йоханссон нервно поглаживает шею.
–В общем, ваша коллега по телефону сказала, что это просто беседа, но больше ничего не объяснила. О чем речь? Я вообще не понимаю, о чем вы хотите поговорить с моей дочерью.
Эйр показывает ей фото из лагеря «Рассвет». Глаза Клаудии грустнеют, она откашливается, придвигает стул и садится. Потом тихо разглядывает снимок.
–Откуда это у вас?
Санна указывает на мальчика.
–Вы или Елена знакомы с этим мальчиком? Знаете, как его зовут?
Она придвигается ближе к фотографии, потом пожимает плечами.
–Увы. Можете рассказать, в чем дело? Иначе я не могу позволить дочери беседовать с вами.
–Мы занимаемся расследованием нескольких убийств,– спокойно отвечает Эйр.
Клаудия поеживается.
–Мы в опасности?– взволнованно спрашивает она.– У меня есть причины переживать за мою семью?
Санна смотрит на нее успокаивающе.
–Вам не о чем волноваться. Мы хотим только задать ей несколько вопросов.
Клаудия откидывается назад на стуле, видно, что она немного успокоилась.
–Можете задать ей любые вопросы. Но Елена ничего не помнит из того времени.
–Как это?
–У нее была потеря памяти после лагеря.
–Вы хотите сказать, что она вообще ничего не помнит о проведенных там днях?– удивленно спрашивает Санна.
–Она вообще не помнит ничего о своем детстве. Ее воспоминания начинаются со дня возвращения из лагеря.
Эйр и Санна вопросительно смотрят друг на друга.
–И вы просто приняли все как есть?– спрашивает Эйр.– Что случилось?
–Не то чтобы приняли,– отвечает Клаудия.– Елена отключилась в машине по дороге домой. У нее было что-то вроде эпилептического припадка. В больнице нам сказали, что это потому, что в машине было слишком жарко и что ей еще повезло пережить приступ без серьезных последствий для мозговой активности. Так что потеря памяти оказалась довольно низкой ценой за случившееся.
Санна облокачивается на спинку стула и рассматривает Клаудию. Эйр делает новый заход с фотографией.
–Вы точно не знаете его? Вы уверены в этом?
Та мотает головой.
–Увы.
В дверь стучат: администратор сообщает, что Елена Йоханссон хочет поговорить с Клаудией. После этого в комнату входит сама девочка, она тоже в спортивном костюме, волосы собраны в хвостик. Она нежно обнимает мать и целует ее в щеку. В облике девочки сквозят теплота, искренность и невинность.
–Можно я возьму твой телефон?– шепотом спрашивает она у Клаудии.– На моем опять интернет кончился.
Потом она смотрит на Санну и Эйр, и ее охватывает тревога. Клаудия успокаивающе кладет руку ей на плечо.
–Все в порядке, дорогая. Они просто хотят спросить тебя кое о чем. Но тебе необязательно отвечать, если не хочешь, ладно?
Эйр улыбается ей со всей мягкостью, на какую способна.
–Ладно,– неуверенно отвечает Елена.– О чем?
Эйр показывает ей фотографию и ждет реакции. Ничего. Елена просто смотрит на нее печальным взглядом.
–Это я, мамочка?
Клаудия кивает.
–Какая я тут полная,– говорит Елена ровным голосом.
