рабское кольцо. Таким образом ты всегда сможешь освободиться, да и своих освободить, а вот путешествовать вам лучше в качестве рабов. Мало ли кто и куда вас направил?
И я протянула ему кольцо. Так тихо кругом и все смотрят на нас. Шейбан медленно протянул руку и взял кольцо, затем склонил голову, обозначая поклон и просто выдохнул:
— Спасибо.
А мне так грустно стало, прямо до слез. Вот и все. Увидимся ли мы снова? А я уже к ним привыкла. И, я снова полезла обниматься. Уткнулась Шейбану лицом чуть выше пупка. Какие же они большие! И классные! Это было бы забавно, не будь так печально. Оторвалась от Шейбана и обняла Чару — вот ей я по грудь. Внушительную такую.
— Александра! — по тону Кастар сейчас должен закатывать глаза.
— Я буду скучать, Чара. По всем по вам. Всего вам хорошего!
— Ты неправильная человечка. Я тебя не забуду, и мы еще встретимся.
Было очень печально смотреть как орки уходят и даже недовольный взгляд командира не сказать, чтоб сильно меня волновал.
— Ну что, в путь?
— Только тебя и ждем. Выдвигаемся! Остановка через пару часов, уверена что хочешь ехать верхом?
— Да, потом пересяду в фургон.
Я еще раз посмотрела в том направлении, куда ушли орки. Очень жаль…
***
Шейбан стоял на пригорке, смотрел, как небольшой караван скрывался среди деревьев и крутил на пальце кольцо.
Верил ли он Александре? Скорее нет, чем да. Но надеялся.
Убегая от ищеек, он загнал отряд в другую западню. Их осталось так мало и Шейбан не хотел рисковать. Да и был шанс… Именно на черных орков артефакт порабощения действует слабее. Еще бы! Ведь эти артефакты рассчитаны на то, чтобы поработить одну душу… Но было бы сложно, их наверняка бы начали ловить еще усердней и не только имперские ищейки.
Эта маленькая гера, что как отважный птенчик, который раз за разом пытается взлететь, все выше и правда их отпустила. И даже ничего не потребовала взамен.
Он вспомнил, как увидел ее в первый раз. Она глядела без страха на них, а может в том ужасе, что плескался у нее во взгляде, уже не было места страху перед высшими орками. Или же она более аристократка, чем встреченные ранее представители людского племени. Даже среди дворян.
— Брат, о чем ты думаешь? Был уговор, и я оказалась права.
— Ох, Чара. Ты столь же переменчива, как и твой мгбау.
— В этот раз я точно знаю как я должна поступить. И был уговор!
— Я помню, — Шейбан посмотрел в глаза сестре, — ты уже не маленькая.
— Вот именно! Я справлюсь! У тебя тоже есть дело и что доложить старейшинам.
Тут Шейбан снова грустно поморщился. Доложить… это да. Но сложно осознать, а тем более докладывать, что они не нашли другие племена. Шейбан вспомнил охоту на них в империях и дурные мысли с предчувствиями снова его атаковали.
— Мы соберем большой круг. Через шесть десятин, и продержим не менее одной.
— Все серьезно.
— Даже более чем, Чара. Более чем… Боюсь мы опоздали.
— Тогда и поговорим, брат.
— Да, может оно и к лучшему.
— Она не похожа на других человечков. Ты же это тоже почувствовал?
— То, что ее не подавляет наша суть? Почувствовал. Как думаю и вампир. Не просто же так он к ней привязался. Только вопрос, где она его нашла.
— Где нашелся, там может и потеряться.
— Они нам не враги.
— Но и не друзья! Знаю-знаю! — Шейбан улыбнулся на столь знакомую вспышку сестры. — Когда-то мы все были соратниками! Но когда это было, Шейбан? В сказках стариков у костра? Кровь слабеет, и нас высших, становится все меньше. Посмотри, что стало с орками, людьми, и теми же Фейри. Наверное, только гномов с эльфами и не коснулся этот упадок.
— У них свои проблемы. Они отказались от младших народов и однажды вымрут, не оставив после себя ничего.
— А что оставим мы? Этих тупых верзил, которые находятся в подчинении духов и считают, что так и должно быть? Или те же Фейри! Что у них осталось от вампиров? Они ушли слишком далеко в своей независимости. Про людей вообще говорить не хочу. Их поведение неестественно! Скажи, ты ведь тоже это почувствовал? Эту вонь?
— Мы не встречали одержимых.
— Значит тоже почувствовал, иначе ты бы не понял, о чем я. Что-то происходит, Шейбан. Что-то нездоровое.
— Мы соберем круг, и я покажу все старейшинам. И ты покажешь нам, что узнаешь. Через полтора месяца Чара.
— Я уверена, что мне будет, чем тебя порадовать, брат!
— Не сгори, Чара, — сорвалось с губ детская присказка. Шейбан не хотел отпускать сестру, но она правильно сказала — что-то происходит. Что-то нездоровое, нехорошее.
— Шейбан, со мной все будет хорошо. Ты смотри тоже доберись без происшествий.
Она сжала плечо брата, и еще раз посмотрела ему в глаза. Шейбан уже хорошо знал этот огонь — огонь, что никогда не отступает. Там, где он прошел всегда лишь пепел, и ему не выжить. Только вперед! И это всегда пугало Шейбана, вызывая тревогу и беспокойство. Он боялся, что однажды его маленькая сестренка загонит себя в безвыходное положение, не сможет отступить и сгорит в своем собственном пламени.
— Я буду ждать тебя в кругу. Через шесть десятин.
Она кивнула ему с ухмылкой, совершенно не разделяя опасений брата и оставила его наблюдать, как уходит. У них не прощаются. Ведь как бы ни сложилась жизнь — они все равно встретятся.
***
Мы уже третий день трясемся в пути. Сегодня я еду в фургоне, прямо на козлах, а Алан, один из бойцов командира, обучает меня управлять нашей тягловой силой. Эти две ящерицы-переростки наверняка чувствуют, что мне не нравятся, поэтому и не хотят мне повиноваться. Какая еще может быть причина?
Ехать оказалось скучно. Мы пока движемся по самой границе Мертвых земель, тут условно безопасно, да и я уже бывалая.
Двигаемся мы довольно быстро — виверны вообще более быстрые и выносливые, чем лошади. Да и стоянки у нас нормальные только по утрам и вечерам. Обед же проходит в движении.
Меня не напрягает наше путешествие, ведь от всех хлопот и забот меня освободили. Не положено гере самой… да нечего делать, как я поняла. Еще и Саира не отходит ни на шаг. Она решила, что будет моей личной служанкой и теперь интенсивно меня изучает: «А так хорошо? А как гера спать любит, повыше или пониже? А гера мясо
