буферного индейского государства. Сами индейцы научились не доверять британцам. После того как они сражались за них во время революции, их так и не включили в мирный договор, а получив некоторую поддержку британцев в 1790-х, они вскоре обнаружили, что она не означает никакой существенной военной помощи против американских поселенцев, живущих в приграничных землях. С самого начала войны 1812 года британские власти в Канаде пытались убедить британское правительство, что в данных обстоятельствах индейцев не следует исключать из мирного договора, каким бы он ни был, и правительство чувствовало, что его могут обвинить в том, что оно обмануло доверие союзников.
С точки зрения американцев британские предложения выглядели совершенно нереалистично, а идея урегулирования, основанного на Гринвильском договоре, показывала, насколько далеки от реальности представления британского правительства о положении дел в Америке. Гринвильский договор начал нарушиться уже через пять лет после его подписания в 1795 году, а между 1802 и 1809 годами губернатор Территории Индиана Вильям Генри Харрисон добился передачи американцам значительной территории индейских земель между Гринвильской линией и рекой Миссисипи. Американские пионеры тысячами устремились в центральный и восточный Огайо, Индиану и Иллинойс. Кроме того, в бою на Темзе погиб Текумсе, и сопротивлению индейцев был нанесен последний сокрушительный удар. Если Англия хотела сохранить свои владения в значительной части Старого Северо-Запада, ей пришлось бы оккупировать и защищать их, поскольку никакое буферное индейское государство не смогло бы сдержать экспансию американских поселенцев на запад.
24 августа американские переговорщики ответили на британские требования решительным отказом и приготовились покинуть Гент, считая, что переговоры окончены. Генри Гоулберна, игравшего самую важную роль в британской делегации, это не смутило, поскольку он и сам был готов прервать переговоры и вернуться в Англию. Однако британское правительство не желало прекращать все обсуждения, особенно с учетом того, что американцы могли объявить причиной прекращения переговоров чрезмерные территориальные требования британцев. Британцы хотели выжать из этих переговоров максимум, но сделать это с молчаливого согласия американцев. Они надеялись, что это возможно, поскольку ожидали из Америки новостей о крупных победах. Таким образом, когда оказалось, что переговоры на грани провала, британское правительство проявило гибкость, которой нельзя было предполагать по заявлениям британских переговорщиков в Генте. В случае продолжения переговоров оставалась надежда, что американские переговорщики смягчат свою позицию под давлением известий о катастрофических поражениях американского оружия.
В начале сентября британская делегация выпустила новую ноту, но американцы снова отказались принять положения о вооруженных силах на озерах и об индейцах. Даже теперь британское правительство не хотело прекращать переговоры. 14 сентября премьер-министр Ливерпуль заметил Батерсту, что, если найдется какой-нибудь разумный пункт в пользу индейцев, который можно будет включить в договор, он согласен оставить в покое вопрос о владении фортом Ниагара и Микилимакинаком. Ливерпуль ясно дал понять Батерсту, что «разумным пунктом» он считает что-нибудь не столь обязывающее, как всеобъемлющая защита индейцев. Он думал, что американцев устроит предоставление индейцам прав и привилегий, которыми они пользовались в начале войны, и спрашивал: «Является ли для нас долгом чести делать для них что-то большее?» Что касается канадской границы, Ливерпуль считал, что, если Англия попросит передать ей форт Ниагара, Микилимакинак и Сакеттс-Харбор, американские переговорщики будут сильнее всего возражать против передачи Сакеттс-Харбор, поскольку эта гавань по-прежнему находится в руках американцев. Это приведет к затягиванию переговоров и, возможно, даст время, чтобы пришли известия из Америки. В любом случае британское правительство сможет отложить решение о том, стоит ли настаивать на передаче Сакеттс-Харбор. В то же время нужно совершенно ясно дать понять американцам, что британцы больше не настаивают на исключительном военном контроле над Великими озерами. Но самое главное, переговоры должны продолжаться. Проблему границ, по мнению Ливерпуля, следовало решать с помощью военных действий в Америке.
К осени 1814 года британское правительство устало от американской войны. Оно одержало великую победу в Европе, но, чтобы платить за американские кампании, приходилось по-прежнему держать налоги на высоком уровне. Кроме того, на Венском конгрессе все очевидней становились разногласия между державами-победительницами. Британское правительство с большим подозрением относилось к целям царя Александра и даже опасалось полного разрыва отношений с ним. Американская война была делом второстепенным, и Ливерпуль хотел ее закончить. Тем не менее переговоры продолжались, поскольку казалось, что существуют хорошие шансы дождаться новостей о крупных военных победах. Британия надеялась, что, когда это произойдет, она получит и мир, и территориальный выигрыш.
Сначала американские переговорщики отказывались от включения в договор пункта о восстановлении довоенных прав индейцев, даже несмотря на то, что это британское предложение сопровождалось отказом от требования исключительного военного контроля над Великими озерами. Но известия о сожжении Вашингтона породили новую ситуацию. Теперь у Ливерпуля пропала необходимость беспокоиться по поводу бескомпромиссного ответа американцев. «Таким образом, нам нет необходимости спешить с ответом, – написал он Батерсту 30 сентября. – Пусть сначала отпразднуют пожар в Вашингтоне».
В первые две недели октября члены американской делегации столкнулись с тем неприятным фактом, что Вашингтон был взят, а в скором времени могли прийти вести о падении Балтимора и о победе Превоста в Нью-Йорке. На этом фоне они согласились включить в договор пункт о возвращении положения индейцев к ситуации 1811 года. Уступка была невелика, поскольку не значила ничего, кроме того, что позволяла британцам успокоить свою совесть. Последнее реальное сопротивление индейцев на Старом Северо-Западе было сломлено в битве на Темзе, и никакие разговоры в Генте не могли вернуть ситуацию к довоенной.
В середине октября, когда американским переговорщикам ситуация виделась в самом черном свете, пришло известие о том, что Превост отступил в Канаду, а генерал Росс убит под Балтимором. Несмотря на то что двое членов американской делегации по-прежнему выдвигали существенные возражения, новости сделали возможной договоренность, которая не предполагала потери американской территории. Сначала это было неочевидно, поскольку 18 октября Батерст предложил в качестве основы для мира uti possidetis[16]. Он утверждал, что если допустить изменения, то форт Ниагара, Микилимакинак и часть Северного Мэна останутся владениями Британии. Американские представители возражали против этого и предлагали взаимное восстановление территории. 3 ноября британский кабинет министров собрался, чтобы обсудить ситуацию в Америке, и принял решение просить герцога Веллингтона высказать свое мнение о военном аспекте ситуации, а также предложить ему пост главнокомандующего в Канаде.
Ответ Веллингтона стал решающим. Он считал, что без военно-морского контроля над Великими озерами его присутствие в Канаде почти ничего не даст. Говоря более прямо, он утверждал, что с учетом нынешней военной ситуации в Америке у Британии нет никаких оснований требовать каких-либо территориальных уступок. Когда
