вместо того, чтобы разматывать до конца самые тонкие нити, проявило недостаток необходимого в данных обстоятельствах любопытства и явно было сосредоточено на персоне Мировича. Число таких подозрений можно множить, вырванные из общего контекста и собранные вместе, они многим кажутся серьезной версией (Бойцов М.А., 1991).
9 июля 1764 года императрица письменно указала Н.И. Панину: «… безымянного колодника велите хоронить по христианской должности в Шлиссельбурге без огласки же» (Непеин И., 1991). Власьев и Чекин, получив от графа Панина по семь тысяч рублей, выслушали указ: покинуть службу, о случившемся под страхом смерти никому не рассказывать, в столичных городах не бывать, друг с другом не встречаться. Исчезнуть! И они бесследно растворились, не оставив по себе никаких следов…
* * *
Прошло 37 лет… Император Александр I, вступив на престол, потребовал все материалы, относящиеся к делу Иоанна VI. Официальных его суждений об этой трагической истории не сохранилось. Гораздо важнее были действия, которые он предпринял. Истребление документов, в которых содержалось упоминание об убитом, прекратилось. Появились исторические исследования о нем.
В 1802 году впервые было опубликовано генеалогическое древо дома Романовых, где был помещен портрет Иоанна VI. Он перестал быть «императором под запретом». Более того, Александр I лично дважды приезжал в Шлиссельбург с приказом отыскать место погребения с целью перенесения останков в Петропавловский собор Петербурга. Но тела… не нашли! Факт этот побуждает к серьезным размышлениям. Сравнительно небольшой срок, прошедший с момента смерти, существование в то время находившихся в живых очевидцев или участников штурма каземата, актов отпевания, транспортировки, захоронения, незначительная территория Шлиссельбургской крепости и острова Орешек, позволявшие быстро произвести необходимые поиски по распоряжению Александра I, позволяют предположить, что Иоанн VI был похоронен в другом месте. Где же именно? Вновь обратимся к историческим источникам.
Тело Иоанна Антоновича было поставлено в церкви Шлиссельбургской крепости. «Со всех сторон стекался народ видеть его и пролить слезы сожаления. Посещение ко гробу так умножилось, что велено было тело запереть и после перевезти оное в Тихвинский монастырь, находящийся в 200 верстах от С.-Петербурга» (Историко-статистическое описание первоклассного Тихвинского Богородицкого Большого мужского монастыря (СПб., 1859, С. XXX). М.Д. Хмыров (1870) писал, что тело Иоанна, после прощания с ним в Шлиссельбурге, было отвезено в Тихвин и там предано земле у входа в холодный Успенский собор Богородицкого Большого монастыря. Есть и несколько иное указание о месте погребения. Оно находится при входе от Успенского собора в треугольник, лежащий между дорогами главной аллеи и ведущею в теплую Рождества Пресвятой Богородицы церковь (История XVIII столетия, или обстоятельное описание всех важнейших происшествий и достопамятных перемен, случившихся в осьмнадцатом столетии, с приобщением подробных известий о жизни и делах всех славных и достойных примечания мужей, в течении оного живших. – М., 1806, с. 109). Мы попытались приблизительно указать возможное место упокоения мученика на плане монастыря.
В единственном из встретившихся нам источников (С.Д. Шереметев, 1899), являющемся, скорее, беллетристическим, чем историческим, имеются сведения о том, что тело Иоанна Антоновича, привезенное в Большой Богородицкий монастырь из Шлиссельбурга, было погребено в одной из церквей и закрыто простой плитой с надписью: «Император Иоанн III». Вряд ли, с учетом конкретной исторической обстановки того времени, была возможна такая маркировка могилы. Е. Случевский (1888) сообщил о том, что на кладбище Тихвинского Успенского монастыря был похоронен привезенный в 1764 году из Шлиссельбурга Иоанн Антонович. Сохранилось предание, что обсуждать эту тему запрещалось под страхом смертной казни. Погребение совершилось ночью, без сооружения памятника. Старожилы Тихвина полагают, что место это находится недалеко от собора, вправо, если идти от Святых ворот. В народных преданиях называется и еще одно место погребения несчастного Иоанна – под папертью монастырского Успенского собора (Синдаловский Н.А., 1997), «при самом входе» (Пыляев М.И., 2004).
И еще один тихвинский след в этой загадочной истории. Оказалось, что М. Вындомский[68], один из руководителей охраны арестованной Брауншвейгской фамилии, происходил из старинной тихвинской дворянской семьи, и по выходе в отставку был необыкновенно щедро награжден Екатериной II обширными владениями (Мордвинов И.П., 1925).
В 1799 году при постройке каменной монастырской стены и производстве земляных работ внезапно обнаружилась подземная камера с останками человека. Положение тела (в позе молящегося), принадлежавшие узнику вещи (иконы, свечи, лампадное масло и др.) свидетельствовали, что каземат был засыпан землей для сокрытия умершего инока. Извлеченное тело распалось на части, которые в двух ящиках были погребены, якобы, за алтарем Успенского собора. И.П. Мордвинов полагал, что этим таинственным узником мог быть Иоанн Антонович, раненый, но не убитый в Шлиссельбурге, а затем привезенный в Тихвин, где и закончил свой жизненный путь.
Косвенное подтверждение эта версия находила, по мнению И.П. Мордвинова, в следующем факте. С 1768 года в Тихвинском Большом Успенском монастыре в качестве послушника жил купец А.И. Смолин. Переехав в 1771 году в Петербург, он 10 марта в Казанском соборе, после утрени произнес речь, обвинив Екатерину II в разграблении казны. Затем А.И. Смолин подал в Синод челобитную, в которой упрекал императрицу за отобрание монастырских имений, гонения на духовенство, за организацию убийства Иоанна Антоновича. После допроса купца, в Тихвин по личному указанию Шешковского, руководителя Тайной экспедиции, выехал сыщик Зряхов. Документов об итогах поездки не сохранилось, но если предположить, что она находилась в связи с таинственным узником, тело которого было обнаружено в 1799 году, то пристальное внимание следователей к Тихвинскому монастырю становится понятным. А.И. Смолин был заключен в Шлиссельбургскую крепость, откуда через 5 лет переведен в Кирилло-Белозерский монастырь, где вскоре и скончался (Памятники новой русской истории. – СПб., 1871). С медицинской точки зрения, версия И.П. Мордвинова вряд ли состоятельна. Кроме этого, много исторических фактов указывает на наступление смерти Иоанна именно в Шлиссельбурге. Документирован факт нахождения тела и его отпевания в церкви этой крепости. Так что обнаруженные при постройке стены останки принадлежали какому-то другому человеку.
Как же увязать официальное повеление Екатерины II о захоронении Иоанна в Шлиссельбурге с многочисленными указаниями о погребении тела в Тихвине? Думается, был использован часто встречавшийся в XVIII столетии прием: за официальным Указом приходила секретная инструкция совершенно иного содержания, подлежавшая немедленному уничтожению после прочтения…
* * *
Заключительные факты из истории Брауншвейгского семейства таковы. Незадолго до кончины, последовавшей 9 апреля 1807 года, последняя из оставшихся в живых 60-летняя принцесса Екатерина Антоновна обратилась к Александру I с просьбой о пожаловании пенсии находившимся при ней людям. Ходатайство было удовлетворено. В ее документах в качестве реликвии сохранялся серебряный рубль с портретом брата Иоанна. Оба принца и обе
