и сам удивился своему порыву. — Поговорить с тобой. Приятно, что ты не в отключке. А то я слышал, гномы уже выдали тебе удостоверение Белоснежки и хрустальный ящик сколотили.
— Всех и всё забрали из капкана, только юмор твой оставили, — покривился Александр, хоть и беззлобно.
— Спасибо, Саш, — сказал Красибор после некоторого молчания.
— Обращайся. Хотя, лучше не влипай больше ни во что. И особенно Фиму не втягивай.
Красибор уставился в потолок и сжал челюсти, вспоминая последние минуты в капкане, последние шаги до тайника. Он вновь ощутил книгу в руках — казалось, она стала продолжением его ладоней и совсем не чувствовалась. Александр вновь с ним заговорил:
— Слушай, я не знаю, что было у вас за то время, что я спал. Что было между вами.
— Между нами ничего не было, — выпалил Красибор.
— Понятно, — Александр шумно вздохнул и потёр горло.
— Слушай, если вы ещё не закончили отношения и всё такое…
— Это не твоё дело, — отрезал блондин.
Красибор покосился на Александра, но ничего не сказал. Он, конечно, подозревал, что между молодыми людьми, что называется, не просто платонические отношения. Но старался об этом не думать. Ему казалось, что это действительно не его дело. Сейчас же он почувствовал неприятный укол в районе солнечного сплетения, а мысли подобно маятнику качались от «он не стена — подвинется» и «это. реально. меня. не. касается».
Мужчины снова замолчали. Наедине им было больше сказать нечего, а остальные темы они не сговариваясь отложили до момента, когда можно будет обсудить их со всеми остальными. Александр кривился внутренне от того, что, пока он пребывал в своём личном аду, в реальности происходили вещи, на которые он никак не мог повлиять. Близкие были в опасности, едва не погибли. Они что-то узнавали, как-то пытались распутать клубок секретов, в который запутались намертво. Его возлюбленная сближалась с другим мужчиной. И всё это он, Александр, пропустил из-за своей неспособности отличить сон от правды и вовремя вырваться. Он понимал мозгом, что не смог бы проснуться раньше, как бы ни старался. Что без Лиса он так и блуждал бы по бесконечным петлям, пока не совершил бы что-то, что сломало бы его снова и, возможно, окончательно. Никакие лекарства и заклинания не собрали бы его по кусочкам воедино, и он так и остался бы лежать безвольным и бездушным телом. Но то понимал мозг, а сердце — оно негодовало от несправедливости. Александр ругал сам себя за эти эмоции и чувства, да только чувствам было на это всё равно. Они существовали и разрешения ни у кого не спрашивали. Мозг говорил: «Ты сам отказался от неё и выбора другого не оставил ни себе, ни ей». В то время как сердце твердило: «Ты всё ещё любишь её».
Красибор же просто отвернулся от блондина и предпочёл следить за дверью, ведь в какой-то момент она откроется и в комнату зайдут его друзья. И она.
Когда из коридора раздались шаги, оба мужчины оживились и вытянули шеи.
— О, вот и наше солнышко встало! Готов сиять, дружище? — воскликнул Роман ещё за пару секунд до того, как очутиться в комнате.
— Как ты…? — Красибор растеряно принял объятия от друга, который на всех порах покатил к нему в кресле-каталке.
Нога его была закована в гипс и покоилась на выдвинутой подставке. Подъезжая к кровати Красибора, он пару раз врезался вытянутой ногой в корпус, толкнул тумбочку и едва поймал поехавшую по ней полупустую кружку с какао. Коричневая жидкость возмущённо заплескалась и парой капель излилась на столешницу.
— Как я узнал, что ты мистер гуд морнинг? — Роман постучал указательным пальцем по виску. — Чуйка крепнет!
— Чего ж она ловушку не почуяла?
Красибор поздно понял, насколько холодно и даже грубо звучал его вопрос, но долгие часы в капкане он думал об этом снова и снова.
— В этом предстоит разобраться, братан. Фима тоже ничего не почуяла, а она вообще должна такие штуки за пятьсот метров чуять, как гончая.
— Ты её с собакой сравнил, серьёзно? — хохотнул Красибор. — Вот поэтому ты до сих пор один, Ромчик.
— Как и ты, — рыжий многозначительно поднял брови.
Он не обиделся, отметив про себя заторможенность друга. Ему и без Чуйки было понятно, что Красибор ещё не до конца пришёл в себя и что ему досталось более остальных — особенно ментально.
— Ты как? — спросил Роман мягко.
— Рад, что закончилось, — коротко ответил Красибор. — Что вы целы.
— Что мы все целы, братан, — поправил его Роман и накрыл руку друга своей. — Мы все.
Красибор улыбнулся и хотел ответить что-то жизнеутверждающее, когда комнату заполнило многоголосье: зашли разом три женщины, и каждая была рада видеть, что Красибор очнулся.
— Как себя чувствуешь, милый? — Жанна склонилась над ним, почти ненавязчиво заполняя весь его обзор своей грудью.
— Сносно, Жанна, только… — он кивнул на её бюст и умоляюще посмотрел на девушку.
— Что такое, милый? — Жанна наклонилась пониже.
— Если мы станем с тобой ещё хоть немного ближе, ты задушишь меня грудью, — сдавленно проговорил Красибор, надеясь, что его услышит только девушка. — Восхитительной и притягательной, если хочешь знать.
— Поняла, не дура, — так же тихо ответила Жанна и отстранилась. — За комплимент спасибо.
— Крас, я так испугалась! — тут же выросла Ольга с другой стороны кровати.
Она откатила возмущённого Романа в сторону, а сама присела на край и обняла друга. Она практически легла рядом, но то был ненамеренный жест близости. И Красибор это тоже почувствовал. Он погладил подругу по спине, сказал несколько слов успокоения и дождался, чтобы она сама отстранилась, потому что знал, что Ольга была готова вот-вот расплакаться. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, девушка отпустила его и постаралась максимально незаметно стряхнуть слезинки с глаз.
— Извини, что заставил волноваться, Ольчик, — Красибор ободряюще улыбнулся и сжал руку девушки, желая поддержать её.
— Ну слава Богу и богам! — воскликнула выросшая между Жанной и Ольгой тётушка Негомила. Она всплеснула руками и, стоя у изножья кровати, заполняла собой всё пространство, заставляя Красибора испытать лёгкий укол клаустрофобии. — Душам и духам, очнулся зятёк! Как самочувствие? Есть хочешь? Булочки с чаем? Хотя чего это я, — тётушка активно жестикулировала и тараторила, переполненная эмоциями. — Ты же так вымотался, тебе мяса нужно. Я немедленно запеку для всех кабанью ногу на вертеле! Или ты предпочитаешь оленину? У вас в холодильнике шаром покати, так что я слетаю к нам домой. Или, может, просто в магазин…
Тётушка продолжала строить планы на ужин, и больше всех этой беседе, хоть и односторонней, был рад желудок Красибора. Он призывно урчал
