Посмотри в зеркало! Ты когда-нибудь видела такие глаза? Ну хоть у кого-нибудь?
– Не видела, но это совершенно не значит, что я единственная во всем мире, – все еще не веря сказала я.
– Ну может и не единственная, если еще древние есть, – пропыхтел Тит.
– Так, Тит, подожди, – задумалась я. – Ты все-таки ошибаешься. Если бы я была древняя, то и моя мама тоже, а у нее ничего такого нет… – но если Тит прав и во мне действительно есть кровь древних, то варианта два, либо это проявляется не у всех в роду, либо… – Тит, а ты не знаешь, может ли кровь древних не проявляться? Ну, например, у моей мамы не проявилась, а у меня да.
– До определенного момента может и не проявляться. Но если бы в твоей маме текла кровь древних, то и у нее была бы эта отметина в глазах, а ее нет, – совсем тихо закончил Тит.
– Но это значит…
– Это значит, что можно все подробности выяснить чуть позже, а сейчас нужно взять себя в руки и спасти девочку. И кроме тебя этого никто не сможет сделать. Понимаешь? Я прошу тебя, забудь сейчас обо всем другом и просто сделай то, что должна.
– Конечно, – растерянно сказала я.
Неужели это правда? Неужели так может быть, что я не родная дочь. Нет, я, конечно, ни в коем случае не стану любить своих родителей меньше, но почему они об этом не сказали? В этом же нет ничего такого. Я всегда их любила и буду любить как своих родных. Даже более того. Если я приемная, то это значит, что родные меня бросили, а они воспитали в любви. Я всегда была окружена заботой и теплом, всегда чувствовала поддержку. Интересно, а Мишка их родной сын, или тоже приемный? Разницы между нами не делали никогда. Я еще ничего не выяснила точно, но уже поверила. Это печально. Но только скорее всего Тит прав. Он знает о чем говорит. Вряд ли могли ошибиться несколько ведьм и домовых сразу. Значит я все-таки древняя. Вот черт, точно кино второсортное смотрю. Ну что за чушь! Я к тому, что ведьма толком не привыкла, все мне казалось, что я утром проснусь и ничего этого не было, а тут здрасьте, приехали. Я, видимо, пока еще не осознаю то, что сказал мне Тит. Я услышала, воспользуюсь полученной информацией, но я пока не осознала, что это про меня, что это правда. Древняя. Даже звучит жутковато. И сразу представляется морщинистая старушка, творящая старинные заклинания и варящая в огромном котле вонючее зелье. Брр, ну что за фантазии, что за чушь в голову лезет. Как там Тит сказал? Нужно взять себя в руки, выкинуть из головы все не имеющее отношения к конкретной ситуации и спасти девочку. То, что я древняя, это огромный плюс, по крайней мере сейчас мне только это и поможет, а значит нужно заставить Шарова признаться в своих преступлениях и узнать у него, где он держит Кристину. И я знаю, что для этого нужно сделать. Это большая удача, что я проснулась в тот день, когда полковник отмечает в ресторане день рождения. Я взяла телефон, точно, я же его выключила, когда погружалась в воспоминание. Ну ничего себе, сорок шесть звонков, куча сообщений, но все потом. Посмотрев на часы и решив, что время уже не столь раннее я набрала номер Шарова.
– Игорь Семенович, здравствуйте! Это Аня Свиридова, журналистка, помните?
– Конечно помню, Анна Михайловна, – после небольшой паузы услышала я в трубке. – Приветствую! Хочу вас поблагодарить. На удивление прекрасный текст, без похвал, просто факты. Я, признаться, сначала недооценил такое изложение, но знаете это как раз и сработало, что не хвалебная речь в статье, а перечень проделанной работы и заслуг. Так что спасибо, у вас отменное чутье. Чем могу помочь?
– Игорь Семенович, у меня задание редакции, поздравить вас с юбилеем, так сказать в официальной обстановке, – максимально дружелюбно сказала я. – При гостях вручить вам букет и отметить какое количество откликов получила статья. Если вы не против, конечно.
– Отчего же, я не против, – самодовольно откликнулся Шаров. – Это будет очень своевременно, так как на дне рождения будут присутствовать очень нужные мне люди. Так что милости просим, я предупрежу, чтобы вас пропустили.
– Игорь Семенович, и еще одна просьба, я буду не одна, не могли бы вы вписать еще одно имя?
– Ну, если это необходимо, то конечно, – в голосе Шарова слышалось легкое недовольство. – Диктуйте, я записываю.
– Звягинцев Виктор Павлович! – медленно, наслаждаясь эффектом, произнесла я.
– Звягинцев, – повторил за мной полковник, записывая. – Постойте, Звягинцев Виктор Палыч? Замминистра?
– Ну да, он самый, – улыбнулась я в трубку. Считай, что все кончено, голубчик.
– Ну это вообще не обсуждается. Это большая честь для меня. Я буду счастлив видеть вас обоих на моем торжестве, – распинался Шаров. – Сейчас я вам вышлю все информацию. И спасибо вам большое за внимание к моей скромной персоне. Я польщен! – его голос стал заискивающим, меня аж передернуло от этой слащавости и фальши.
Я отключилась и повернувшись увидела стоящих на пороге Тита и Виктора, внимательно наблюдающих за моей реакцией.
– Ты что так сморщилась? Не получилось? – взволновано спросил Виктор.
– Получилось, конечно, – фыркнула я. – Он счастлив. Просто противно с ним разговаривать.
– Мне понадобится твоя помощь, – после некоторой паузы добавила я.
– Что делать? – с готовностью отозвался Виктор.
– Нужно взять с собой несколько крепких парней, – ухмыльнулась я в предвкушении. – Пару человек, для того, чтобы взять его под белы рученьки и отвести куда следует, когда он все расскажет. А еще нужно будет отправить кого-нибудь за Кристиной.
– Я сейчас, – быстро сказал Виктор и вышел из комнаты.
– Тит, я хотела поговорить с тобой, – тихо попросила я домового.
– Сейчас не время, – тряхнул он головой.
– Сейчас самое время, Тит, – с грустной улыбкой сказала я. – Я хотела тебе передать, что это был выбор Марьи. Что она не только не могла поступить по-другому, но и не хотела. После того, что она видела, чувствовала, пережила там, в этом походе, она сильно изменилась. Ей было невыносимо больно, ведь она каждого из погибших пропустила через себя. Это было для нее избавлением. Не нужно жалеть, она сейчас с теми, кто очень ее любил и кого любила она. И еще… Она очень тобой дорожила. Ты был для нее отдушиной, родным существом, единственным на всем свете, пока не появилась малышка-Аннушка.
Плечи Тита мелко вздрагивали, по волосатым щекам ручьями текли слезы.
