концов не удерживаюсь я.
— Попробуй представить, что у тебя всю жизнь перед глазами были одни кирпичные стены, и вдруг ты стоишь на пляже и смотришь на море. Небо казалось таким огромным, как будто у него нет начала и конца.
— И как долго вы там пробыли?
— Не помню. Но вот отъезд помню хорошо, тот последний день на вокзале. Все остальные дети нарадоваться не могли, что скоро встретятся с родителями. А мне, наоборот, не хотелось уезжать.
Клемент щелчком отправляет окурок в канаву.
— Отпуск ведь таким и должен быть, да? Когда не хочется, чтобы он заканчивался.
— Пожалуй, да.
Мы сворачиваем за угол. К некоторому моему облегчению, «Слизняк и латук» уже прямо через дорогу.
— Вы голодны? — спрашиваю я, решительно закрывая тему предыдущего разговора.
— Просто умираю.
Пересекаем улицу и через двойные двери заходим в небольшой бар заведения.
В самом начале наших с Карлом отношений мы наведывались сюда довольно часто. По прошествии времени — как, наверное, и большинство пар — выбираться куда-либо мы перестали, предпочитая еду навынос и алкоголь из холодильника.
Для вечера понедельника в баре оказывается на удивление многолюдно, и все столики, примерно с десяток, заняты. Я всматриваюсь через арку в большой зал. Там, к счастью, свободных мест полно.
— Возьмем выпивку и устроимся в другом зале.
Клемент кивает, и мы направляемся к стойке.
— Светлое? — уточняю я.
— Ага, спасибо.
Мы дожидаемся, пока на нас не обратит внимание молоденькая барменша. Косметики, на мой взгляд, могло бы быть и поменьше. То же самое относится и к ее декольте.
— Что будете заказывать? — воркует она.
— Пожалуйста, пинту «Фостерс» и бокал сухого белого вина. И большой, пожалуйста. — Поворачиваюсь к Клементу. — Ничего не имеете против «Фостерс»?
А он даже не реагирует. Стоит и зачарованно пялится на грудь девушки, пока та наполняет ему бокал.
Что ж, встаю на цыпочки и шепчу ему на ухо:
— Декольте подобно солнцу, между прочим.
Клемент отвлекается от зрелища лишь ради того, чтобы удостоить меня недоуменным взглядом.
— Можно взглянуть, но пялиться не стоит.
Он неловко переступает с ноги на ногу и берет со стойки пиво.
— Понятия не имею, о чем ты.
— Естественно, не имеете.
Барменша подает мой бокал вина, и я открываю счет напиткам, расплачиваясь кредиткой. Обеспечив себя столь необходимым алкоголем, мы перебираемся за столик у окна.
После десяти минут изучения меню решаем не обременять себя закусками, поскольку основные блюда здесь подаются огромными порциями. Клемент останавливает свой выбор на большом ассорти из жаркого, именуемом в меню «мясовозкой». Я предпочитаю лишний раз не провоцировать инфаркт и выбираю относительно безопасную камберлендскую сосиску с горчичным пюре.
Возвращаюсь к стойке и делаю заказ. Поскольку бокал мой уже наполовину пуст, а отнюдь не полон, решаю еще и повторить выпивку.
У Клемента пиво и вовсе на самом дне, как я замечаю по возвращении.
— Ах, нас, вижу, жажда замучила?
— Кто бы говорил! — фыркает он, кивая на мой бокал.
— А что такого, мы же собрались отметить! Да и потом, давненько я не расслаблялась.
— Всецело за расслабон, пупсик!
Он поднимает свой бокал, и мы чокаемся.
— Только прежде чем мы накачаемся, нужно успеть кое-что обсудить. Вы подумали над тем, о чем я просила по телефону? — напоминаю я о деле.
— Об отмывании денег?
— Тсс!
Клемент оглядывается на полупустой зал.
— Ага, подумал.
— И как же я могу, хм… Отмыть деньги?
— Да через свой магазин.
— Мой магазин? Это как?
— У тебя же все книги подержанные?
— Да какие же еще.
— Значит, накладных на новые поступления нет?
— Я выписываю чек на каждую коробку, но не на каждую книгу.
— Ну вот тебе и пожалуйста — безупречная схема отмывания! Если никто не знает, сколько книг к тебе поступает, и никакой документации не имеется, под видом продаж ты неспешно пропускаешь черный нал через кассу и получаешь чистые деньги.
— А не будет выглядеть странным, если мой товарооборот значительно возрастет?
— Не будет, если не спешить. Крупную сумму наличных вообще отмыть быстро невозможно. Если только не положить ее в какой-нибудь иностранный банк, где не станут задавать вопросов о происхождении денег.
Признаться, я надеялась на решение получше. На отмывание девяноста тысяч фунтов через магазин у меня уйдет года два, да еще придется потерять на налогах, но, по-видимому, выбора у меня попросту нет.
— Кроме того, кое-что ты можешь просто положить на свой банковский счет, — добавляет Клемент. — В разумном объеме, естественно. Люди постоянно продают всякий хлам и кладут деньги в банк. Можешь наплести им, будто продала машину, телевизор или что-нибудь дорогое вроде этого.
— Спасибо, Клемент. Это хороший совет.
Как раз когда я начинаю составлять список вымышленного имущества на продажу, наш заказ приносит стройная темноволосая официантка.
Она ставит на стол мою тарелку с сосиской и пюре, затем чуть ли не таз с разделанным скотным двором для Клемента.
— Приятного аппетита, — воркует девушка.
— Уж за аппетит не переживай, детка, — отзывается Клемент, насадив на вилку свиную колбаску.
Пока официантка дефилирует по пабу, я кошусь на Клемента, почти не сомневаясь, что он будет пожирать глазами ее туго обтянутую задницу. Однако в данный момент приоритетом для него служит еда, и попка проигрывает колбаске.
Со всей решительностью приступив к поглощению еды и опустошению бокалов, какое-то время мы продолжаем вяло перекидываться фразами, однако разговор быстро сходит на нет.
Когда же на тарелке Клемента остаются лишь остатки подливы, он становится более разговорчивым:
— Просто суперски, пупсик. Боюсь, для сладкого места уже не осталось.
С трудом запихнув в себя последнюю вилку пюре, вынуждена согласиться:
— Наверное, десерт стоит компенсировать новой порцией выпивки, как считаете?
— Ага, я тогда принесу?
Я выражаю согласие поднятым большим пальцем, поскольку стараюсь сдержать отрыжку. Клемент отправляется к стойке, несомненно, преисполненный надежд, что за ней по-прежнему стоит Мисс Декольте.
Через пять минут возвращается с бокалами и заявляет:
— Ты не сказала, что у них тут кабаре!
— Кабаре?
— Ага, я слышал, как поет женщина.
— Может, это всего лишь музыкальный автомат в баре.
— Не-не, голос точно живой.
— Ах да, конечно. Это не кабаре — это караоке.
— Кара-что?
— Проще будет показать.
Мы берем свои напитки и направляемся в бар.
— Нам сюда.
Через дверь в углу выходим в узкий коридор и, миновав туалеты, оказываемся в другом барном зале, гораздо просторнее предыдущего.
Нас встречает сладкоголосое пение пухленькой сирены среднего возраста в джинсах и топике на маленькой сцене в углу. В зале несколько десятков столиков, и почти все они заняты воодушевленными посетителями. Похоже, караоке по понедельникам здесь весьма популярно.
