и хочу предотвратить распространение войны на полуостров. Или ты хочешь, чтобы нас завоевали халлиссийцы?
Я промолчала. Увы, я была слишком далека от политики и интриг, чтобы понимать, чью сторону мне следует занять. Может быть, поговорить об этом с Джаем?
— Милая, — Диего остановился и приподнял мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Ведь я уступаю тебе во многом. Уступи и ты мне. Пожалуйста… будь мне поддержкой.
— Хорошо, дорогой, — когда муж смотрел так проникновенно, у меня не было сил отказать ему. Иногда казалось, что во взгляде его глубоких черных глаз проскальзывает нечто большее, чем просто желание сломить меня.
Диего не улыбнулся, но склонился к моему лицу и мягко тронул губами мои губы. Я смутилась донельзя: поцелуи на улице, под взглядами прохожих, не входили в перечень добродетелей леди, но, с другой стороны, он мой муж…
— Я люблю тебя, Вельдана, — выдохнул Диего, слегка отстраняясь, и коснулся лбом моего лба. — Как бы я хотел любить тебя… другой любовью. Обнимать тебя в своей постели…
— Прошу, Диего, — я увернулась и обратила лицо к морю, чувствуя, как воспламеняются щеки. — Мы оба знаем, что это невозможно.
— Я знаю. Но ты могла бы… хоть иногда… проявлять ко мне больше нежности. Теперь ты совсем не приходишь ко мне по вечерам.
— Диего! — в сердцах воскликнула я. — Пожалуйста, не требуй от меня подобного. Я не могу из постели одного мужчины переходить сразу в постель другого.
— Говори тише, — зашипел Диего, опасливо озираясь. — Я понимаю. Это всего лишь бесплодные мечты несчастного глупца.
Домой мы возвращались в молчании. Я рассматривала первые звезды на небе и думала о том, что хотела бы стать одной из них. Быть далеко-далеко отсюда. От проблем, от интриг, от рабства, от боли, которую мне причиняли мужчины.
— Надеюсь, когда ты ложишься в постель с рабом, ты думаешь обо мне, — склонившись к моему виску, прошептал Диего в коридоре возле наших покоев.
— Так и есть, дорогой, — я позволила себе эту маленькую ложь и обняла мужа. — Так и есть.
Он вздохнул и нехотя выпустил из ладони мою руку. Лей тенью выпорхнула из-за колонны и услужливо открыла передо мной дверь. Входя к себе, краем глаза я заметила, что из-за другой колонны такой же тенью скользнул Ким, и содрогнулась.
— Вы выглядите уставшей, госпожа, — захлопотала Лей, принимаясь распускать завязки моего платья. — Позвольте мне искупать вас и растереть маслами, которые мы сегодня купили. Поверьте, вы почувствуете себя намного лучше.
— Спасибо, Лей, — я улыбнулась и в порыве благодарности обняла рабыню. — Джай уже здесь?
— Здесь, — бросила она ворчливо и недовольно покосилась на дверь. — Расплескал всю воду из ванны, я едва успела прибраться до вашего возвращения. Ведет себя так, будто он тут господин.
— Тебе он не нравится, — улыбнулась я.
— Кто я, чтобы мне кто-то нравился или не нравился? Главное, чтобы он угождал вам, госпожа, — уклончиво ответила Лей, избегая прямого взгляда.
Никто в этом доме не любит Джая. Пожалуй, он сам в этом виноват — слишком уж колючий и нелюдимый. И я готова была поверить в то, что у него нет и не было друзей, если бы не сегодняшняя встреча с лекарем Гидо. Кажется, это единственный человек, кроме меня, который относится к Джаю с искренней заботой.
Воспоминание о неожиданной встрече у дверей лавки напомнило о другом. Какое имя Джай произнес, когда я невольно прервала их разговор? Ах да, Аро… кажется, Аро. Судя по тому, что имя слишком короткое, это кто-то из рабов. Но кто же? Друг? Враг? Собрат по несчастью?
Раздевшись, я доверилась ласковым рукам Лей, но мысли вертелись вокруг Джая. Стоит ли мне поговорить с ним сейчас или подождать до утра? Тем для разговора накопилось достаточно: и подготовка к строительству, и беседа с Диего о сенаторе Гарриди. Хотелось также расспросить Джая о докторе Гидо и человеке с незнакомым именем Аро.
Вот только захочет ли он разговаривать? Вчера вечером я была с ним холодна, а он мстителен, как я уже успела заметить. Как мне себя вести, если он так и не придет ко мне больше? Снова унижаться, самой предлагать себя и, сгорая от стыда, напоминать об условиях сделки?
Да и хочу ли я этого?
Заботливые прикосновения Лей всколыхнули в памяти другие моменты: как сильные руки обнимали меня в нашу первую ночь, как горели на моей коже мужские поцелуи, распаляя неведомое доселе желание, как легкая боль от его движений внутри меня смешивалась с неуловимой сладостью…
Но образ Джая, охваченного страстью, сменился образом мужчины, который брал меня вчера днем без всякой жалости. Каков же он настоящий, этот северянин? Что чувствует ко мне на самом деле? Желание? Отвращение? Долг и ничего более?
Я вздохнула. Нет. Я не стану умолять его о близости. В конце концов, во мне еще осталась толика гордости.
Лежу на кровати, закинув руки за голову, и прислушиваюсь к звукам за стеной. Голоса стихли, хлопнула дверь: рабыня покинула госпожу.
В окно заглядывают любопытные звезды, одна из них особенно яркая. Я не моряк, иначе знал бы ее название. Возможно, она путеводная. За годы в неволе, обитая в рабских подземельях, я не слишком часто имел возможность смотреть на ночное небо. Здесь оно чужое, не похоже на наше. Родное небо севера смутно помнится мне из давно ушедших юношеских лет.
Яркая звезда мерцает спокойно и умиротворенно, даже ласково. Почему-то напоминает сияние светло-серых глаз.
В комнате у госпожи тихо. Надежда на то, что она придет ко мне сама, тает с каждым ударом сердца. Вчера она отвергла меня, а что будет сегодня? Что, если я ей больше не нужен?
Не попытаешься — не узнаешь. С тяжелым вздохом поднимаюсь, по-прежнему прислушиваясь к звукам. Тихо. Взгляд падает на пузырек, оставленный Лей. На всякий случай прячу его за поясом. Толкаю дверь, почтительно останавливаюсь на пороге.
Юная госпожа стоит у окна и смотрит в небо, как только что делал я. Медленно подхожу ближе, останавливаюсь у нее за спиной. Она наверняка слышит меня, но молчит, не оборачивается. Прикоснуться, как вчера, не решаюсь.
— Госпожа, — тихо обращаюсь к ней. — Я хотел бы поблагодарить вас.
— За что? — так же тихо отзывается она, не шелохнувшись.
На фоне мерцающего сияния звезд вижу, как игривый ветерок колышет завитки распущенных волос у контура щеки.
— Работа движется быстрее, чем я ожидал. И… спасибо, что не стали снова заковывать меня в цепи.
— Ты не зверь, чтобы сидеть на цепи, — грустный голос льется мне в уши. — Утром…
