возиться с сопливыми щенками! Разбирайся с ним сам, если хочется…
— Понятно. — Подозрительно, но Асеер ничуть не рассердился, как будто заранее знал, что я от всего отопрусь.
— Чего тебе понятно?
— Что с тобой по-хорошему нельзя.
— Ну, попробуй по-плохому!
Он потянулся к ножнам на поясе. Я, ухмыльнувшись, вытащила из рукавов тонкие метательные ножи, готовая к любому удару. Только не к такому. Увиденное настолько меня потрясло, что я в ужасе отпрянула назад.
— Ты ничуть не изменилась, лысая. Разве что волос стало побольше, но мозгов так и не прибавилось! — Уперла руки в боки Стрекоза. — И не надейся сбежать, моя милая, я не люблю неоконченных разговоров. Буду приходить к тебе во снах, мы жмурики это умеем, и всю ночь рассказывать занимательные истории из моей недолгой, но увлекательной двухсотлетней жизни.
— Чего ты хочешь?
— Нет, она еще спрашивает! — Многочисленные черные косички раздраженно запрыгали по загорелым плечам. — К чему эти дешевые понты и гнилые базары, подруга? Бросила мужчину с двумя детьми, жила все это время в свое удовольствие. Хорошо, хоть девчонку пристроили. Хотя знала бы, чего нам это стоило! Асеер, значит мальчонку одни кормил, поил, воспитывал, душу, понимаешь, вкладывал, отношения выстраивал все эти годы, а она тут заявляется, как шмон среди ясного неба, и все снова к песчаному гулю под хвост?
Я только хватала ртом воздух от возмущения, не в силах вымолвить ни слова. Обвинять меня после всего случившегося?! Да я это их спасла! Я! А не этот белобрысый подхалим. Я пожертвовала своей жизнью и имею право…
— Ничего ты не имеешь, девчонка! — В голос заорала Лайдэ-дзи, испугав меня до нервной икоты. — Отказалась от обязанностей? Вот и о правах забудь! Одно без другого не бывает. Это тебе не щенок, это человек, и возможно в будущем великий, нечета тебе! Поняла, кошелка?
— Асеер, убери ее… — Взмолилась я.
Охотник иронично приподнял брови, не сводя с меня хитрых рубиновых глаз.
— Ну, хорошо! Хорошо! Шантажисты дхэровы, я поговорю с Тимхо!
— Вот видишь, а ты сомневался. Пойдем, Асеер, сил моих больше нет глядеть на эту бесстыжую морду. — Душа меча погрозила мне кулачком и растаяла. Охотник тоже не стал задерживаться.
* * *
Как конкретно назывался праздник и к чему он был приурочен так и осталось для меня загадкой, разгадывать которую, кстати, не было никакого желания. Если бы не Асеер, сам факт существования торжества вообще благополучно обошел бы меня стороной.
Я бесцельно бродила по берегу, кутаясь в охотничий плащ, все больше склоняясь к тому, чтобы все-таки разбавить собой праздничную бочку меда. Наставления дингир-ура и ворчание призрака тут не причем. Мне действительно было стыдно, погано и немного больно от собственной грубой, бескомпромиссной, непробиваемой, глупой упертости. Да пусть верить в кого хочет, только бы верил. Пусть мечтает о чем угодно, только бы не превратился в кого-нибудь, вроде меня.
— Госпожа расследователь. — Из кустов показалась щекастая физиономия с отчетливым черным пятном на лбу. Глашира, явно вошла во вкус. — А я везде вас искал…
— Чего тебе, Пацек?
— Вот. — Детинушка робко вытянул руку, в которой была зажат серый кожаный мешочек.
Приглядевшись, я с удивлением опознала в нем свой дорожный кошель, который потеряла еще на прошлой неделе. Точнее, это так я думала, что потеряла…
— Все на месте, вы не подумайте… — Вор пламенно зарделся, отводя честные голубые глаза. — Я вам там его заштопал кое-где… и отдельный кармашек для мелочи…
Я зачарованно развязала горловину, высыпав содержимое на ладонь. Кроме изначальных десяти золотых наружу высыпались три медных монетки незнакомого происхождения.
— За моральный ущерб. — Сдавленно пробормотал Пацек в ответ на мой недоумевающий взгляд. Мысль о воре, охотящемся за кошелем только чтобы его простирнуть, заштопать и доложить туда денег, была сродни бойкому улыбчивому покойнику, и никак не желала укладываться у меня в голове.
— Хотите, я вам еще кобылицу вычищу или набойки на сапоги слажу?
— Нет.
— Да? Тогда может тыкву возьмете, у нас в этом году во-о-от такие уродились!
— Не стоит.
— Тогда, может, заплату на рубахе поставлю, вон на локте у вас поистерлось…
— Слушай, парень, ты просто спер мой кошель! — Не выдержав, я сорвалась на дурной бабский крик. — Не порвал семь томов собственноручно написанных наставлений потомкам, не плевал в мой колодец, не предавал огню и мечу мое родовое, нежно любимое с детства гнездо! Поэтому вовсе не обязан теперь заменять мне отца и старушку мать!
Здоровенный детинушка неожиданно и как-то совсем по-детски потупился и шмыгнул носом.
— Э-эй, ты чего? Ну вот… — Я притушила саркастическую ухмылку, смущенно потерев бровь. — Ладно, прости, погорячилась. Тыква всегда в хозяйстве пригодиться. К тому же, я тут вспомнила. У меня к тебе одна очень важная просьба.
— Правда?
— Честное расследовательское. Проводишь меня на праздник?
* * *
Население Серых Ив отнеслось к празднику ответственно. Явились все, от грудных младенцев (громко выражающих свои впечатления о самом празднике и матерях, додумавшихся их к нему приобщить) до древних стариков (еще с утра оккупировавших все сидячие места). Хотя даже полная явка не могла объяснить, откуда в такой маленькой деревне взялась такая уйма народа. Зато смог Пацек. Оказалось, что многие из присутствующих — родственники и друзья местных жителей, съехавшиеся в Ивы из окрестных сел, чтобы поучаствовать в празднике.
Проводник из Пацека, вообще получился намного лучше вора. Ненавязчивый, лаконичный, смышленый. Он сам получал удовольствие от прогулки, и бескорыстно делился им со мной, комментируя все происходящее вокруг. Как то: «Парный забег молодоженов на дальнюю дистанцию. Аника, дочка скорняка из Липок, уже третий год участвует. Каждый раз с новым мужем». Или вот: «По гонкам в мешках среди мужчин у нашего лекаря во всей округе равных нет. Уж как до мешка доберется, так бывало и на коне не догонишь. Правда, как протрезвеет, ничего потом не помнит, и нипочем не верит, когда ему про то рассказывают». А также: «В прошлом году то староста наш прямо на празднике крепко поссорился с женой и пошел топиться на бывший Кривой Мост, что через озеро. Боруся — следом. Не, не топиться. Проследить, чтобы, значит, не передумал. Почитай тогда все наши собрались поглядеть. Мост старый уже был. Не выдержал. Сашию хоть бы что, а Борусю потом еле откачали».
В толкотне у лавки с пирожками моего проводника оттеснили куда-то в за пределы видимости, зато я наткнулась на старосту, кузнеца и деда Шповника, оживленно обсуждавших что-то с купцом Теушем. Со мной вежливо поздоровались, приняв в узкий кружок.
— Ты у себя в Липках умничать будешь. —
