Но одна из самых больших, Орайя, это то, что кто-то учил тебя, что ты должна стать кем-то другим, кроме того, кто ты есть.
Мои руки онемели. Пальцы так крепко сжали кружку, что она задрожала. Слова раскололи меня от горла до пупка, распахнули меня и коснулись моих самых хрупких частей.
На несколько долгих секунд мой разум опустел от мыслей. А потом вернулась только одна:
Мне нужно будет убить этого вампира, и я не знаю, смогу ли я это сделать.
Райн не стал дожидаться ответа. Он просто встал и протянул мне руку.
— Давай пройдемся немного.
Небо становилось бледно — розовым, предвещая рассвет. Мы шли по южной части района, медленно приближаясь все ближе и ближе к Лунному дворцу.
Я ненавидела время. Я всегда его ненавидела, оно навсегда стало показателем пропасти между мной и вампирами, которые меня окружали, но никогда так, как сейчас, когда эта ночь ускользала от меня.
В любую минуту Райн попытается убить меня. Или мне придется убить его. По мере того, как наш разговор становился все медленнее, а тишина между нашими словами все длиннее, я понимала, что обещание проникает в нас обоих.
Наконец он остановился на темной улочке. Скалистые ступени вели вниз к берегу реки Литуро. Мы стояли точно на границе между нашими мирами, внутренний город прямо по ту сторону воды, человеческий район позади нас и солнце предупреждало о своем приходе. Он остановился и рассмотрел взглядом открывающийся вид — сначала налево, на Сивринаж, а затем направо, на человеческий район и простирающиеся за ним дюны.
Затем он подтянулся и потянулся к пряжке своих ножен, которая пересекала его грудь.
Я напряглась и отступила назад. Моя рука потянулась к моему клинку, все еще пристегнутому к бедру. Лишь одна мысль возникла в голове: Вот оно.
Но он просто отстегнул ремень.
— Вот. Положи это туда для меня, ладно? Моя спина все еще жутко болит, а эта штука очень тяжелая.
Я нахмурила брови.
— Что? Зачем?
— Просто положи его туда.
Он говорил так непринужденно, как будто в том, что он просил меня сделать, не было ничего необычного.
Я взяла у него ножны. Я не знала, как он все время таскал эту штуку, она действительно была невероятно тяжелой, настолько, что мне пришлось напрячь все свои мышцы, чтобы не дать ей соскользнуть.
Я сделала, как он просил, и положила его у стены.
Райн отошел на два шага, оставив меня ближе к его оружию, чем он сам.
Все это было так беспечно. Но я знала, что это был спектакль. Я потратила месяцы, изучая каждое движение Райна. Это было похоже на его стиль боя. Магия, скрытая в грубых ударах.
Я просто не понимала, почему. Я наблюдала за ним, ожидая подвоха.
Он повернулся ко мне, затем расстегнул еще две пуговицы пиджака, обнажив еще несколько сантиметров голой груди. Он прислонился к стене, затем раздвинул ткань, посмотрел на себя и нахмурился.
— Я сильно поранился на испытании. Даже исцеление не сильно помогло.
— Ты… что?
— Думаешь, мне стоит беспокоиться?
Я не пошевелилась.
Он закатил глаза.
— Честное слово. Просто иди сюда.
Я подошла. Он расстегнул лацканы пиджака, откинул голову назад к стене, широкий треугольник обнаженной кожи, и его горло было полностью открыто для меня.
Мне, которая была вооружена.
В то время как его меч был там, вне пределов его досягаемости.
В один момент я поняла, что это было. Что мы делали.
Он предлагал мне себя. Он предлагал мне идеальный шанс. Он знал это. Я знала это. Мы оба знали, что другой знает это.
Я могла бы убить его прямо сейчас. Это заняло бы так мало времени. Я бы вонзила лезвие прямо туда, в центр этого идеального участка кожи. Его кровь, вероятно, будет теплее, чем у других, кого я убила… Я не знала, почему я так подумала, но я была почти уверена, что это правда. Мне было интересно, прижмется ли он ко мне, когда все закончится. Как его последний вздох будет ощущаться на моем лице.
— Ну что? — сказал он. — Что ты думаешь?
Я подошла ближе.
Наши тела были почти на одном уровне. Его запах окружал меня. Меня поразило, что это за аромат, который я не могла определить.
Он пах небом. Он пах так, как пахнет воздух, когда он мчится вокруг тебя, освобождая и пугая, и самое прекрасное, что ты когда-либо испытывал.
Кончики моих пальцев коснулись его груди. Его кожа была теплой. Здесь тоже было несколько шрамов, а темные волосы были мягче, чем я ожидала. Внезапное желание прижать ладонь к его коже, провести руками по всем этим различным поверхностям, почти захлестнуло меня.
Я завидовала вампирам всю свою жизнь. Но сейчас, впервые, я почувствовала острую симпатию к ним.
Потому что внезапно я поняла, каково это — быть голодной.
Это было чертовски мучительно.
— Хм, — сказала я категорично. — Выглядит серьезно.
— Я беспокоился, что ты так подумаешь.
Я оторвала взгляд от его груди, от изящных складок мышц на шее, от его губ — сплошное обещание, запечатленное в изящном изгибе улыбки, которая сообщала так много того, чего он не сказал.
Я представила, что если я убью его здесь, то улыбка останется.
— Твое сердце бьется быстро, — пробормотал он. — Ты, должно быть, очень беспокоишься о моем благополучии.
Я издала дрожащий вздох, который попыталась выдать за смех.
И я не двигалась, не могла двигаться, мои пальцы все еще касались его кожи, когда его рука поднялась к моему лицу. Я тоже позволила ему прикоснуться к себе. Позволила безупречно грубой кисти его костяшек погладить мою щеку, затем провести по углу челюсти. Его большой палец задержался, медленно двигаясь по изгибу моего рта, по нижней губе.
— Или ты боишься?
Улыбка исчезла. Это был настоящий вопрос.
И ответ поверг меня в ужас, потому что я не боялась, и это было самым страшным из всего, что было.
Я могла расстегнуть его рубашку, провести руками по его груди и вонзить свой ядовитый клинок прямо сюда, прямо в его сердце. Он мог бы разорвать эту нелепую тонкую паутинку платья и разрезать меня.
Мы вдвоем могли бы сжечь друг друга.
Я подняла на него глаза. Я никогда раньше не смотрела на них с такого расстояния. Я поняла, что они казались красными, потому что состояли из
