космолетчик?
– Да. Я капитан АСП. Моя фамилия Гардон. У меня здесь транспортник класса МНК и задание вывезти контейнеры, как я теперь понимаю, со стабилизированными миражами или чем-то подобным, что может не рассыпаться за пределами Л-80.
Стоун кивнул.
– Примерно так. Хм… АСП… Я и не думал, что она занимается подобными делами.
– АСП не занимается. А вот мне, к сожалению, пришлось. Итак, что у вас есть, чтобы доказать вашу теорию?
– Я кое-что записывал. К сожалению, довольно бессистемно.
– Собирайтесь. Контейнеры тоже возьмем. А «Ви-Си» нечаянно взорвет исследовательский центр.
– «Ви-Си»? С вами биоробот?
– Был. Он вышел из строя. Такой ненадежный образец, знаете ли…
– Как это вы меня не убили, Гардон? – вздохнул Стоун. – И потом, взорвать центр – это пахнет трибуналом.
– Не больше, чем введение в заблуждение командования космофлота Аналога-1 и СКБ, которым вы тут занимались из гуманистических побуждений, пока у них одна экспедиция за другой пропадали. Как отключить зенитки, знаете?
– Да, разобрался.
– Отключайте. Сколько здесь контейнеров, готовых к демонстрации?
– Шесть. Что вы собираетесь делать?
– Использовать их по назначению: спасти ваше доброе имя и свою шкуру. Опять же о человечестве тоже нельзя забывать. Если вы так подружились с Л-80, может, организуете узконаправленный сеанс связи с орбитой? У меня в шлемофоне даже не фонит – весь связной блок выгорел.
– Да, это могу, – Стоун окинул взглядом обожженный и покоробленный скафандр Гардона. – Идея зеркального экранирования ваша? – он кивнул на гермошлем.
– Моя. На абсолютную поглощающую поверхность производственных мощностей не хватило. У меня звездолет, а не лаборатория. Установили связь?
– Невероятно, – пробормотал ученый. – Предлагаю вам место в нашем институте.
Рэд хмыкнул и подошел к передатчику.
– «Моника», это Гардон.
– Рэд! Где ты? – раздался голос радиста. – Тут хоть засканируйся!
– Кейт, дай мне Стрэйка.
– Здесь, – тут же откликнулся Джери.
– Джери, на катер! Ты – первым, Блохин с тобой. Сержа с Кейтом подбросите до центральной посадочной площадки. Высадишь их, пусть заберут планетолет. Пройдешь сюда вдоль поверхности. Зенитки отключены, но ты поаккуратнее. Джоя не брать!
– Понял.
– Надо сделать вид, что мы гоняем пока только до Центральной, – повторил Гардон.
– Я понял, Рэд.
– Жду вас. До связи.
– А вы умеете принимать решения, капитан, – задумчиво сказал планетолог. – Вот уж никогда бы не подумал, что мне доведется с симпатией относится к человеку, который меня подстрелит.
– Кто вам сказал, что я человек?
– То есть?
– Не верь глазам своим, исследователь Берт Стоун! Показывайте, где склад.
Массивные створки дверей разомкнулись, Стоун и Рэд переглянулись и одновременно сделали тот шаг, который окончательно поставил их вне закона. Погрузчики выкатили контейнеры на стартовую площадку. Рэд вышел проконтролировать их работу и посмотрел вверх. Клубящиеся облака напоминали северное сияние Аналога-1 – самой холодной планеты системы, с которой у климатехников были вечные проблемы, – только выполненное в пастельных тонах. Весь небосклон словно струился. Приглушенные переливающиеся краски спектра перечеркивали иссиня-черные зигзаги, напоминавшие медленно ползущих и извивающихся змей. Все-таки был в Л-80 какой-то магнетизм. Первый раз за день Гардон усомнился в здравомыслии Стоуна. Свихнуться здесь, оставшись одному, было куда проще, чем скрупулезно заниматься исследованиями, подогревая призрачную надежду на здравомыслие соплеменников, которые рано или поздно должны были появиться.
Рэд вернулся в здание и бросил на планетолога пристальный взгляд. Тот, морщась от боли, пытался сменить на руке пропитанную кровью повязку. Помогать ему в перчатках скафандра – только издеваться. Нет, он не производил впечатления спятившего ученого.
– Налюбовались? – спросил Берт. – Я, когда первый раз увидел, двадцать минут стоял, замерз, а оторваться не мог, в полном смысле этого слова. Гипноэффект налицо, хоть его и отрицают некоторые мои коллеги. Вы подозрительно быстро опомнились.
– Скорее всего – это не я. Автоматика сработала.
– Вы говорите загадками, капитан.
– Нет никаких загадок. Объясню потом.
– Что ж… Если верить маркировкам контейнеров, в некоторые из них сублимировали эту красоту. Ваши друзья смогут сесть по радиомаяку?
– Да.
– Тогда можно уже встречать. Я пойду оденусь.
Гардон двинулся навстречу бортовым огням, пробивавшимся сквозь пыль, поднятую катером при посадке. Распахнулся тяжелый люк, поблескивая металлом, раскрылся трап, и его платформа услужливо застыла в крайнем верхнем положении, дожидаясь хозяев. Какой прекрасный образец реальности среди зыбкого мира обманов.
– Рэд, черт возьми, как я рад тебя видеть! – заорал Блохин, вываливаясь из люка. В шлемофоне захрюкало, но Рэд понял, о чем речь идет.
– Здорово, капитан, – сказал первый пилот. – Услышал? Вид у тебя такой, будто ты в пожарной команде работаешь.
«Джери, забери меня отсюда! Я так устал…»
– Привет, команда, – сказал Гардон. – У меня только внешний переговорник живой, так что зря стараетесь.
Он представил им планетолога. Погрузчики закрепили контейнеры. Рэд сел в кресло второго пилота и вкратце изложил Блохину и Стрэйку события, гипотезу ученого и только что созревший план прорыва кордона с помощью экспериментальных образцов оружия Л-80.
– Я не вижу другого выхода, капитан, – сказал Стрэйк. – Давай попробуем…
Блохин против обыкновения хранил молчание.
– Старт.
Джеральд с двух заходов расстрелял исследовательский центр. Стоун нервно дернул здоровым плечом и отвернулся. Внизу разлетались складчатые купола, сметаемые сериями взрывов. Стрэйк развернул катер, прополз вдоль поверхности до базы и повез их на орбиту, имитируя старт с центральной посадочной площадки. Вслед за ними с нее взмыл планетолет.
– «Как я люблю хороший пилотаж, – подумал Рэд, – и как я теперь ненавижу планетарную разведку! Как это люди в ней всю жизнь работают? Неудивительно, что у них такая смертность… даже нас обогнали… и орбитальников…»
Мысли путались, в глазах рябило. Он еле выдрался из своего побитого скафандра на борту «Моники».
– Виктор, забирай меня и Стоуна в медотсек, – сказал Гардон. – Его надо перевязать по-человечески, а меня отключить от этой дряни. Потому что если я сейчас не закурю, я сдохну в очередной раз, и уже насовсем.
– Ты запускал анабиоз?!
– Угу. Как видишь, не замкнуло. Ты молодец.
– Рэд, ты не понимаешь! Источники питания еще не сели, где гарантия…
– Нет никаких гарантий, – перебил его Рэд. – Мозг ожил – остальное тоже никуда не денется. У тебя джин есть?
– Ровно сто один грамм. Рэд улыбнулся.
– Маловато. Нам выделили время, мы управились за половину, и я отдохнуть хочу. Пойдем уже, пожалей господина Стоуна.
Планетолог, придерживая здоровой рукой больную, слушал их разговор, удивленно переводя взгляд то на одного, то на другого.
– Я вам обещал кое-что рассказать. – сказал ему Рэд. – Думаю, бортинженер лучше объяснит.
Обратная процедура заняла насколько часов, и Блохин его усыпил. Рэд послушно лег под манипуляторы. Но с первых микрограмм препарата, попавших в кровь, завопил: «Нет!» – закатил истерический припадок и бился,
