— Эрис, — прошептала я.
Тьма стремительно сгущалась перед глазами, боль в боку разлилась, добралась до сердца. Мой бедный, маленький малыш, которому так и не суждено увидеть свет.
Пространство за спиной моего убийцы подернулось кружащимися частицами пепла. Нож, перепачканный в крови, резко опустился вниз, и я…
Для меня все закончилось до того, как сталь вошла в мое горло.
* * *
…Тепло. Оно катается волнами по телу, словно я, обнаженная, лежу под солнцем, на песчаном берегу реки. И мне больше не было больно. Наоборот, мне было хорошо. Я удивленно открыла глаза. Так странно… зеленая трава, цветы. Синее небо над головой. Золотисто-розовое облако. Закат.
Но ведь… была зима. Последнее, что мелькнуло перед глазами — плетень, запорошенный снегом.
Я улыбнулась, когда надо мной склонился мой муж. Какой прекрасный бред! Или — всего лишь смерть?
— Эрис, — прошептала я, — как ты меня нашел здесь?
Он погладил меня по лицу, так легко, словно перышком провел, и виновато улыбнулся.
— Мне пришлось тебя искать, Лора, без магии. Оказывается, это сложно. И Солья толком не могла объяснить, куда направила нору, в которую тебя и вышвырнула.
— С ней все хорошо, с Сольей? — прошептала я, — ведь она…
— Релия не успела ей ничего сделать, Лора. Я все же почувствовал открытие норы, но… опоздал. Да и найти тебя смог только потому, что поползли слухи о том, что в глухой деревне сидит целительница, которая умеет лечить магией. Искал тебя как человек. Расспрашивал, наводил справки. Но, Лора, с точки зрения Уимбера, ты знала слишком много — особенно о делишках его величества. И вот тут-то я действительно не успел… прости.
Я подняла руку и погладила его по щеке, а он поцеловал мою ладонь.
— Так что… я умираю? — растерянно спросила я.
— Нет, что ты, — Эрис так пронзительно смотрел на меня, что захотелось плакать.
— Ты меня вылечил? — шепнула я благодарно.
— Нет. Я не успевал спасти тебя и нашего ребенка, — честно ответил мой муж.
— Тогда… что же?
Он молчал. И смотрел на меня. Едва слышно шелестела трава. А небо… оно вдруг показалось мне немного ненастоящим, что ли. Ну конечно! Тонкая, едва заметная пленка. Я в городе Теней?
— Лора, — медленно произнес Эрис, — я обижал тебя, знаю. Но не это самое страшное. Страшно то, что я все же не успел тебя спасти, тебя, свою жену.
— Но я ведь жива, — страх просочился в душу тонким ледяным ручейком. Я не понимала.
— Жива, конечно, жива, — подтвердил Эрис, — и будешь жить. И наш ребенок будет жить. И ваш мир… ваш мир теперь будет жить, никаких больше провалов, никаких напрасных смертей. Все, что я успел — это создать для тебя город, новый город Теней, душа моя. Привязать тебя к нему. И теперь… я уйду. А вы останетесь. И будете счастливы.
Теперь, с трудом осознавая услышанное, я вся окоченела от нахлынувшего ужаса.
Если то, что сказал Эрис, правда…
— Но ты же… — выдохнула я, не смея закончить.
— Я исчезаю, — мягко ответил он, кивнув.
— Подожди.
— Я не могу, — лежа рядом со мной, опираясь на локоть, он пожал плечами и снова улыбнулся, такой беззащитной детской улыбкой.
Вот он, настоящий Эрис Аш-исси. Раскрылся до конца, для меня… Для нас.
«Моя радость» — вспомнила я.
Как же я без тебя?
Эрис… он становился как будто прозрачным. Вот сквозь его голову уже и небо просвечивает.
— Нет! — я схватила его за руку, пальцы едва не провалились в пустоту, — подожди! Стой!
— Я не могу, — просто ответил он, — не могу, моя любовь. Из меня вырастает новый город, и он будет твоим, понимаешь?
— Задай мне главный вопрос, который может задать тень! — выкрикнула я, поднимаясь, все еще цепляясь за его руку, которая становилась все больше похожей на мягкую вату.
— Мне придется выполнить то, что ты скажешь, — шепнул он и невесомо коснулся губами виска.
Внутри меня скрутился раскаленный узел из боли и сожаления. Я не почувствовала его губ. уже не почувствовала… Меня затрясло в ознобе.
— И ты это выполнишь! Спрашивай же!
Пожалуйста, успей… успей спросить. Больше ничего мне не надо.
— Чего ты хочешь? — одними губами произнес Эрис Аш-исси, мой муж, моя такая трудная любовь, постепенно исчезающий, расплывающийся дымчатым силуэтом среди синевы, зелени и солнечного света.
— Я хочу, чтобы ты ко мне вернулся! — выкрикнула я, обнимая его.
— Тогда жди.
И мне показалось, что я услышала его смех. Тихий, счастливый.
Я прижала его к себе, но под руками остался воздух. Эрис Аш-исси бесследно растворился, давая жизнь новому городу. Тому самому промежуточному звену, которое могло спасти всех и восстановить равновесие, которое наша реальность утратила с приходом теней.
* * *
Не знаю, сколько я пролежала в траве, слепо глядя в синее, вечно-летнее небо. Я думала о нем. Думала о том, как там… как это, когда тебя нет, когда ты полностью развоплотился, став ещё одним городом Теней. Мне очень хотелось верить в то, что в самые последние мгновения Эрис Аш-исси увидел своих отца и мать, а они, словно он был маленьким, обняли его. И он видел их лица, и тоже — хотя бы крошечную долю мгновения — был счастлив вместе с ними.
«Моя радость».
Наверное, это он тоже услышал, когда вечно-красивая и молодая матушка прижала его к себе. Наверное… И, быть может, он сполна ощутил то, что наконец оказался дома, там, где по-прежнему любили и ждали его родители.
Мне очень хотелось верить в то, что его последние мгновения не были ни страшными, ни болезненными. И перед глазами все еще его лицо, и на нем — такая щемящая нежность написана, что понимаешь: никто и никогда не сравнится с ним. Моя радость.
Когда солнце село, и небо подернулось сиреневой дымкой, я повернулась на бок, затем села. Оказывается, я находилась на невысоком зеленом холме, откуда открывался вид на долину, разбитую на дольки извивистыми рукавами реки, текущей невесть откуда и куда. И там, в долине, происходило нечто такое, отчего я подобралась, не зная, что дальше делать.
Там земля вспучилась гигантским грибом, куски грунта с травой сползали вниз, и было видно, как сквозь ткань новорожденного города медленно прорывается что-то новое, в мутной белесой пленке. Огромное и неживое. И когда это нечто вылезло достаточно, пленка лопнула, рассыпавшись невесомыми лохмотьями, и моему взгляду предстал дворец: белый-белый, точно свежий снег, с тонкими башенками, тянущимися к хрустальному куполу неба, с синими остроконечными крышами, переливающимися перламутром. С арками, эркерами, открытыми галереями. Даже отсюда я видела огромные ворота с золочеными створками, и ворота были распахнуты, словно приглашая.
