не знал и с аппетитом обедал. Я решила не портить ему удовольствие от хорошей еды и дождалась, когда он перешёл к кофе.
— А вы не знаете, можно ли подделать Сиятельность? — как бы между прочим спросила я.
— Подделать? Зачем? — удивился Рауль.
Я пожала плечами.
— Понятия не имею. Но когда приезжего дона не пропустила в корпус Сиятельных эта страшная дверь, я подумала, может, он ненастоящий. Может, нам прислали поддельного?
— Поддельного? Зачем?
— А мне откуда знать? — теперь уже удивилась я. Я подала замечательную идею, а принц, как потенциальная монаршья персона, мог бы додумать до полноценного международного заговора. Голова же у него есть? Есть. И если она не только для красоты, пусть поработает ей хоть немного. — Теодоро тот ещё фрукт. Мало ли что ему пришло в голову.
— Теодоро? Вы сейчас про кого, сеньорита?
Закатывать глаза, указывая на отсутствие проницательности, я не стала, хотя и поняла, почему его отец предпочитает передать трон постороннему дону: иначе до смертного одра королю Раулю пришлось бы пользоваться помощью придворных мыслителей. Неприлично будущему королю не думать в сторону международных заговоров при каждом удобном случае. А сейчас случай как раз такой, очень удобный.
— Теодоро Второй Блистательный.
— Как вы неуважительно о монархе.
— Почему неуважительно? — удивилась я. — Значит, к вам обращаться Рауль можно, а мурицийского монарха в частной беседе нельзя называть Теодоро?
— Вообще-то я не давал вам позволения обращаться ко мне Рауль, — ответил он с улыбкой. — Но так и быть, даю. Всё равно же будете в частных беседах говорить, как захочется, так хоть с моего разрешения.
— Рауль, она студентка, — недовольно напомнил Альварес, посчитавший, что покушаются на его почти невесту. Ещё бы: от статуса «совсем невесты» его отделял только разговор с моим батюшкой. Можно сказать, почти вечность. — Неправильно, если студенты будут обращаться к преподавателю по имени.
— Пока она не моя студентка, а я не её преподаватель, — возразил Рауль. — Буду у неё что-то вести, тогда, разумеется, станет обращаться ко мне «сеньор Медина».
— Или Ваше Величество, если ты всё же получишь трон, — опять намекнул на разделяющую нас пропасть Альварес.
Хотя на самом деле она не столь велика: Рауль — принц небольшой страны, я — герцогиня, владеющая землями, соразмерными с Теофренией, если даже не больше. Так что ещё непонятно, кто из нас весомей, особенно с учётом моей Сиятельности, жизненно нужной нынешней королевской семье. Хотя политически это был бы весьма проблемный брак: Теодоро вряд ли принял бы вариант, при котором огромный кусок отнимается от его страны и приплюсовывается к чужой, да ещё и ездить из одной части Теофрении в другую пришлось бы по Муриции. То есть такой брак, приди мне в голову его инициировать, привёл бы к кровопролитной войне. Поэтому исключительно из симпатии к Раулю я его отвергаю заранее.
— Или Моё Величество, если я получу трон, — согласился Рауль. — Но пока я не он, Катарина может обращаться ко мне по имени.
— Не о том ты думаешь, — решил переключить его Альварес в нужном направлении. — Она о чём говорила? О том, что прибывший Сиятельный очень подозрительный.
— Да-да, — закивала воодушевлённая появлением нового потенциального союзника Ракель. — Поэтому мы втроём решили за ним проследить.
Я вздохнула. Если по такому принципу формировался Легион, просто удивительно, что он достиг успеха. У нас секретная миссия, а о ней сообщается даже не любому желающему, а любому появляющемуся в поле зрения. Этак если к нам подсядет Диего, то она и его пригласит на антисиятельное мероприятие. А что? Хороший союзник, мощный. Точно сможет за собой проследить и будет знать, где находится.
— И в чём его подозрительность? — удивился Рауль.
— Как в чём, сеньор Медина? — немного разочарованно ответила Ракель, которую наверняка обидело, что к её идее отнеслись с изрядным скепсисом и что ей не предложили в частных беседах обращаться к принцу просто по имени. — Его не признал Сиятельный корпус.
— Корпус столько лет стоит пустой. Возможно, там всё повыходило из строя, в том числе распознающие Сиятельность артефакты, — скептически сказал Рауль. — Нет, сеньорита, дон Дарок — самый настоящий Сиятельный.
— Но это может быть не дон Дарок, а кто-то под его иллюзией, — продолжала фантазировать Ракель.
— Приехавший дон не под иллюзиями и не под зельями, — лениво ответил Рауль. — Уверяю вас, сеньорита, это его настоящий облик и Сиятельность тоже самая настоящая.
— Неправильная у него Сиятельность, — пробурчал Альварес, наверняка припомнив обращённый на него Сиятельный взгляд.
— Не нам судить, какая Сиятельность правильная. У нас никакой нет.
После этих слов все почему-то замолчали. Ракель окончательно сдулась и начала с отвращением ковыряться в тарелке. Я же закончила с рагу и, откусывая понемногу от кекса, размышляла, почему Альваресу ,если уж он за мной ухаживает, не пришло в голову меня угостить чем-нибудь из преподавательской части столовой, где выбор намного интереснее, и будет ли это считаться приглашением на обед, если вдруг такое придёт ему в голову. Но пока в голове Альвареса бродили совсем другие мысли, в результате обдумывания которых, он решил, что четвёртый в нашей компании совершенно лишний.
— В конце концов, Рауль, если ты не хочешь следить за доном Дароком, мы с этим прекрасно справимся без тебя, — фальшиво улыбаясь, сказал Альварес.
— А кто сказал, что я не хочу за ним следить? — изумился Рауль. — Я сказал, что ваши подозрения относительно природы его Сиятельности беспочвенны. Но это не значит, что дон Дарок не заслуживает пристального внимания. Сам по себе он очень подозрительный. С этим я согласен.
— Вот-вот. — Ракель сразу ожила и отодвинула от себя тарелку. — Ужасно подозрительный. Сиятельным не место в нашей академии. А он мало того что появился, так ещё и ведёт себя как хозяин. Как будем следить?
— Поодиночке неэффективно, — решил Рауль. — Парами.
А он не лишён духа авантюризма. Жаль только, что вероятность переключить Альвареса на Ракель, а Ракель на Альвареса при таком развитии событий почти невозможно.
— Разнополыми, — торопливо вставил наш куратор. — Чтобы у дона Дарока не возникло никаких подозрений.
— Разумеется, — согласился Рауль. — Вы с сеньоритой Ракель изображаете парочку, а мы с сеньоритой Катариной.
— Почему это
