известны в домонгольские времена[519].
Батыево разорение буквально обескровило военно-государственные силы Руси, и на их восстановление потребовалось более века. Сил для вооруженного противостояния игу просто не было. Они оформились только ко второй половине XIV в. Таковы были «блага» монгольского завоевания, о которых писали евразийцы и Л. Гумилев.
Монголы не оккупировали русские земли, которыми управляли русские князья, но сама процедура получения в Орде ярлыков на княжение была унизительной, а ханы к «провинившимся» князьям относились как к своим рабам. Так, Михаил Ярославич Тверской был выведен на торговую площадь в Орде закованным в колоду и был поставлен на колени. Хан не только мог приговорить русского князя к смертной казни, но и привести ее в исполнение самым унизительным и жесточайшим способом. Все это сказывалось на психологии князей и на способности сопротивляться ордынцам. В первые десятилетия ига страх перед всесилием Орды сковывал волю и само стремление князей к отпору захватчикам.
Перед Русью стояла масштабная, требующая много сил и времени задача формирования, по сути, новой военно-политической элиты. Старые отношения князя с дружиной на началах вассалитета и воинского братства уходили в прошлое. Теперь выстраивались отношения князя со своим воинством на началах подданничества – системы отношений, где дружинник находился в прямой зависимости от воли князя и обязан ей беспрекословно подчиняться. Дружина становится не частью системы управления, как это было в Киевской Руси, а инструментом власти князя. Последнее имело важное значение для процесса формирования Русского государства на началах самодержавия.
Размер дани составлял 1/10 часть имущества и 1/10 часть населения, что за 10 лет в совокупности было «равноценно исходному количеству всего имущества и всего населения»[520]. В случае задержки уплаты дани немедленно следовали жесточайшие карательные акции. Эти факты опровергают утверждения евразийцев, что дань, положенная Ордой на Русь, была совсем невелика. Об этом писал Л.Н. Гумилев, утверждавший, что русские при татарах жили столь же привольно, как и ранее.
Другой евразиец, известный писатель и публицист В.В. Кожинов, писал, что в среднем на душу населения годовая дань составляла всего лишь один-два рубля в современном исчислении[521]! Имеются в виду советские деньги.
В летописях есть сведения о попытках ордынцев распространить дань и на духовенство. Так, в 1342 г. в Орду был вызван митрополит Феогност. От него потребовали дань с налогов на низшее духовенство и мирян. Феогност отбился от претензий ордынцев взяткой – оставил в Орде 600 рублей. Много это или мало? Для сравнения скажем, что рубль даже на рубеже XIX–XX вв. составлял больше половины годового потребления крестьянских дворов.
Прав А.Г. Кузьмин, когда писал: «По сравнению с варягами и хазарами монголы забирали в десятки раз больше. Поэтому можно удивляться, как люди выживали в условиях ордынского ига. В то же время неудивительно, что выживали немногие. И такое положение сохранялось более двух столетий»[522].
Тем не менее власть ордынцев не повлияла на суть политической системы, сложившейся в домонгольские времена. Русские князья превратились в вассалов ордынского хана, но, получив ярлык на княжение, они обладали полнотой власти на территории своих княжеств. Северо-Восточная Русь сохранила традиционные формы общественного и государственного устройства. Владимирский князь, добившись ярлыка на великое княжение, был полновластным хозяином города Владимира с окружающими его территориями, получил своеобразное старшинство среди русских князей и мог созывать их на съезды для решения вопросов, касающихся всей «земли».
Иное положение сложилось на юге Руси, в лесостепной зоне Восточной Европы, где на ряде территорий располагались ордынские кочевья, бравшие их в свое непосредственное управление[523]. В Северо-Восточной Руси, напротив, были сохранены политические традиции Древней Руси.
В истории формирования единого централизованного русского государства знаковой фигурой является московский князь Иван Калита. Он закрепил великокняжеский статус за московскими князьями, нарастил территории княжества, привлек на свои земли население других княжеств. Москва наращивала силы и при преемниках Ивана Калиты. В результате к середине XIV в. в центре Руси возникло княжество, способное приступить к отстаиванию общерусских интересов. На печатях московского князя сына Калиты Семена Ивановича появился титул «великий князь всея Руси», что свидетельствовало о притязаниях московских князей на объединение под своей властью всех древнерусских земель.
Авторитет московской великокняжеской власти освящался православной церковью, с высшим руководством которой московские князья установили добрые, тесные отношения. Митрополит Петр стал частым гостем в Москве, заложил Успенский собор в Кремле, в котором и был похоронен в 1325 г. Вскоре после смерти митрополита Петра канонизировали и признали святым покровителем Москвы. Преемник Петра митрополит Феогност поставил своего наместника Алексея, сына московского боярина, епископом владимирским и «благословил его в свое место в митрополию»[524]. После смерти Феогноста митрополитом Русской православной церкви стал Алексий, первый по происхождению русский митрополит. Его трудами Москва превратилась не только в политический, но и духовный, церковный центр Руси.
Правители Орды неоднократно принимали меры к ослаблению позиций московских князей и усилению их возможных соперников в борьбе за власть. Так, после смерти Калиты великокняжеский стол наследовал его сын Семен. Для его ослабления хан Джанибек отобрал у Москвы Нижний Новгород и Городец, передав их суздальскому князю Константину Васильевичу. Местные бояре пытались в Орде поддержать московского князя, но были жестоко наказаны. Однако политика Орды «разделяй и властвуй» чем дальше, тем больше давала сбои. Орда слабела, а московские князья, напротив, набирались все новых и новых сил.
Русь возродилась из пепла монгольского разорения благодаря единству княжеской власти и православной церкви, выдвинувших общенациональную идею формирования единого государства, сильной великокняжеской власти, которая получила поддержку со стороны всех слоев населения того времени, стремившихся вырваться из монгольского плена. Формировавшееся в ходе исторического развития Руси самодержавие стало главным и успешным условием обретения Русью суверенитета и возможностью идти собственным путем по дорогам мировой истории. Об этом следует помнить и ставить преграды тем силам, которые сегодня ратуют за раскол России на отдельные «демократические» государства, обливают грязью современную политическую систему страны, требуют ее развала в интересах пресловутой демократии и следования по вектору в конечном счете пустых, «общечеловеческих ценностей»!
Кому это выгодно? Ответ очевиден – антироссийским, русофобским силам, которые стоят во главе западной цивилизации. Их раздражает, что Россия, несмотря на все трагедии в ее истории, выстояла, не встала на колени, а, напротив, из всех судьбоносных трагичных коллизий, ставивших перед страной проблему жизни или смерти, выходила не просто достойно, а более сильной и одухотворенной.
Оценки историков влияния монгольского ига на Русь разнообразны, нередко противоречивы. Однако нам следует внимательно и с трепетом прислушаться к голосу современников тех событий. Он звучит из глубины веков гласом страданий и мук от поругания разорителями земли Русской. Недаром один из выдающихся памятников древнерусской литературы называется «Слово о погибели русской земли». В нем с
