Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
своего друга.
– Смотри, – прошептал он слегка дрожащим голосом. – Видишь эту красную отметину? Под тем, что ты назвал царапиной?
Грин согласился, что там и впрямь что-то есть, а Марриотт тщательно стер платком кровь с руки и попросил вглядеться внимательней.
– Да, теперь вижу, – отозвался Грин через минуту, поднимая голову. – Похоже на старый шрам.
– Это и есть старый шрам, – пробормотал Марриотт дрожащими губами. – Теперь я все вспомнил.
– Что все? – Грин заерзал на стуле. Он попытался рассмеяться, но не смог. Казалось, Марриотт вот-вот лишится чувств.
– Только не пугайся, – тихо сказал он. – Эту отметину сделал Филд.
Некоторое время друзья молча глядели друг на друга.
– Эту отметину сделал Филд! – медленно повторил Марриотт.
– Филд?! Ты хочешь сказать… прошлой ночью?
– Нет, раньше. Несколько лет назад, в школе, ножом. А я сделал надрез на его руке. – Теперь Марриотт говорил очень быстро. – Мы обменялись каплями крови. Он пустил каплю крови в мою ранку, а я – в его…
– Боже мой, зачем?
– Мальчишеская выдумка. Мы заключили священный договор, сделку. Теперь я все вспомнил. Прочли какую-то дурацкую книгу и поклялись явиться друг другу после смерти. То есть тот, кто умрет первым, явится тому, кто остался в живых. И скрепили договор кровью. Семь лет назад. Как сейчас помню: жаркий летний полдень, а один из учителей поймал нас и отнял ножи… Я никогда не вспоминал об этом до сегодняшнего дня…
– И ты полагаешь… – произнес, заикаясь, Грин.
Но Марриотт не ответил. Он встал, прошел в другой конец комнаты и повалился на диван, закрыв лицо руками.
Грин поначалу растерялся. Он прекратил расспросы и задумался. Затем подошел к лежащему недвижно Марриотту и растолкал его: нужно глядеть в глаза фактам, пусть даже необъяснимым, сдаваться просто глупо.
– Вот что мне пришло в голову, Марриотт, – начал он, глядя в смертельно бледное лицо друга. – Не стоит так убиваться. Если это галлюцинация, то нам известно, что делать, а если нет, то нам известно, что думать. Разве не так?
– Пожалуй, – хрипло ответил Марриотт. – И все же мне очень страшно. К тому же этот бедняга…
– Что ж, если наши худшие предположения верны и парень действительно сдержал обещание, то самое страшное уже позади.
Марриотт кивнул.
– И наконец: ты совершенно уверен, что он на самом деле ел? Вернее, съел хоть что-нибудь?
Секунду помедлив, Марриотт ответил, что это легко проверить. Он говорил спокойно, после всего пережитого его трудно было удивить подобным пустяком.
– Я сам убрал все со стола после ужина. Еда в буфете, на третьей полке. Больше к ней никто не притрагивался.
Не поднимаясь с места, он указал на буфет, и Грин послушно направился туда.
– Так я и думал, – воскликнул он через пару минут. – Частично это была галлюцинация. Еда не тронута. Гляди сам.
Вместе они обыскали полку и обнаружили буханку ржаного хлеба, груду лепешек и кекс – все в целости и сохранности. Даже содержимое бутылки с виски не убавилось.
– Ты кормил пустоту, – сказал Грин. – Филд ничего не ел и не пил. Его здесь вообще не было!
– А как же дыхание? – спросил Марриотт, изумленно уставившись на друга.
Ничего не ответив, Грин направился к спальне. Марриотт проводил его взглядом. Грин распахнул дверь и прислушался. Все было ясно без слов: комнату наполнял звук глубокого, ровного дыхания, ни о какой галлюцинации не могло быть и речи.
Грин затворил дверь и вернулся назад.
– Тебе остается одно, – заявил он решительно, – написать домой и все выяснить. А пока будем заниматься у меня. В моей комнате две кровати.
– Согласен, – ответил Марриотт. – Экзамен – это уж точно не галлюцинация. Я должен сдать его, несмотря ни на что.
Так они и поступили. Неделю спустя Марриотт получил письмо от сестры. Отрывок из него он прочел Грину:
«Удивительно, что ты спрашиваешь о Филде. Это звучит ужасно, но лишь совсем недавно терпение у сэра Джона истощилось, и он выставил сына из дому, говорят, без гроша в кармане. И что же ты думаешь? Бедняга покончил жизнь самоубийством. Во всяком случае, так это выглядит. Вместо того чтобы уйти из дома, он спустился в подвал и просто уморил себя голодом… Родственники, разумеется, пытаются замять скандал, но мне сообщила об этом моя горничная, а ей сказал их лакей… Они обнаружили тело четырнадцатого, и доктор сказал, что смерть наступила полдня назад. Он был страшно истощен…»
– Значит, он умер тринадцатого, – задумчиво констатировал Грин.
Марриотт кивнул.
– И в ту же ночь явился к тебе.
Марриотт кивнул еще раз.
Дальние покои
Перевод Н. Кротовской
I
Он долго пытался понять, кто это в темноте заглядывает к нему в спальню и тут же прячется за дверью, да так проворно, что никогда не успеваешь разглядеть лица. Это случалось после того, как няня уходила и уносила свечу. «Спокойной ночи, Тим, – обычно говорила она, прикрывая свечу ладонью, чтобы свет не бил в глаза. – Приятных снов». И медленно удалялась. По потолку со скоростью поезда пробегала острая тень от двери, из коридора доносилось несколько сказанных шепотом фраз – конечно же, о нем, – и он оставался один. Тим слышал, как нянины шаги затихают в глубине старого загородного дома, шлепают по каменным плитам в прихожей, иногда ему удавалось различить глухой стук двери в людскую, затем воцарялась тишина. Когда затихал последний звук и исчезали все следы няниного присутствия, таинственное существо покидало свое укрытие и с быстротой молнии выглядывало из-за угла. Обычно это случалось, когда он говорил себе: «Сейчас засну. Хватит думать. Спокойной ночи, Тим, приятных снов». Ему нравилось желать спокойной ночи самому себе. Так он не чувствовал себя одиноким. Получалось, будто разговаривают двое. Просторная, с высоким потолком спальня располагалась на верхнем этаже старинного дома. Его кроватка с железной решеткой стояла у стены. На другом конце комнаты висели шторы. Он следил, как в их тяжелых складках пляшут отблески огня. Узор на ткани неизменно его занимал: спаниель охотился за длиннохвостой птицей, а та летела к густому дереву. Рисунок повторялся много раз. Сначала Тим пересчитывал собак, затем птиц и напоследок деревья, но их число никогда не совпадало. В рисунке был скрыт тайный смысл. Сумей он его разгадать, птицы, собаки и деревья «сошлись» бы. Он сотни раз играл в эту игру. Он был на одной стороне, а птицы и собаки на другой. Они всегда выигрывали. Как только ему начинало везти, он засыпал. Шторы висели неподвижно, но иногда ни с того ни с сего шевелились – и
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
