мне, что гномихи бородатые. А я-то тут себе напридумывала, не знаю что, и почти к смерти приготовилась. Мало ли, на что способен Горнорыл для защиты своей репутации.
— Приятно познакомиться, — пролепетала я.
— Это Дуся, невеста принца нашего, Вальдора, — представил меня Горнорыл.
— Бедная девочка, — вместо "здрасти" пробасила гномиха и крепко пожала мне руку. — Как же тебя угораздило с таким пакостником связаться?
— Судьба у меня такая, — печально промычала я и обратилась к старейшине. — Меня Терин прислал, помощь нужна.
— Слышал я, что он из тюрьмы сбежал, и принц в тот же день пропал, — Горнорыл хитро прищурился. — Что-то подсказывает мне, что неспроста они одновременно сгинули.
— Ну, так вместе же из дворца свалили, — не стала скрывать я и перешла к делу, — мне карета нужна.
— А я тут причем? — удивился Горнорыл.
— А это у Терина спросить надо, почему он решил, что ты причем-то и к тебе меня послал.
Я начала злиться. Мало того, что испытала такой ужас нечеловеческий, так теперь еще этот гномик шлангом мне тут прикидывается. Ни причем он видите ли!
— Что? Маг так и сказал — иди к Горнорылу за каретой? — уточнил гном.
— Не совсем, — призналась я. — Сказал, что ты поможешь мне до Муриции добраться.
— Это другое дело, — оживился гном. — Это Терин правильно решил ко мне тебя послать. Только переодеться бы тебе не мешало.
Ну, вот не угодишь на обитателей этого мира! Пока я в джинсах ходила, мне не раз деликатно намекали, что принцевой невесте в таком виде не подобает разгуливать. Ну и вот, вырядилась я в платье, и что? Теперь мне говорят, что переодеться нужно. Чем гнома этот наряд не устраивает? Я, конечно, не так радую его гномьи глаза, как длиннобородая Аметиста в мешковатых штанах с оттянутыми коленками, но, все же, с какого перепугу я должна ему на радость переодеваться?
— В платье неудобно на лодке будет, — не дожидаясь вопроса, объяснил Горнорыл.
— Какая такая лодка? — растерялась я.
— Так по подземной реке до Муриции поплывем.
Я сглотнула комок, внезапно вставший в горле, и только какое-то чудо удержало меня от потока нецензурной брани. Такого поворота я не ожидала. В лодке! По реке! А меня, между прочим, на всех видах водного транспорта укачивает, как не знаю кого. Я убью Терина. И Вальдора за компанию.
— Не грусти, детка, я это сделаю совершенно бесплатно.
Будто это может меня утешить. Будто если бы он за это деньги брал, я бы с ним из своего кармана расплачивалась. У меня для этого жених есть.
— Не понимаю, почему ты такая кислая? — подала голос Аметиста. — Прокатишься с ветерком, полюбуешься на красоты подземных тоннелей. Их наши предки, между прочим, собственноручно украшали и задаром мы по ним испокон веков никого не водили.
Вот уж радость-то мне привалила! Нет, я ничего не имею против подземных тоннелей, тем более украшенных гномьими предками. Это было бы даже интересно, но, боюсь, что в лодке я буду не красотами любоваться, а висеть мордой за борт и прощаться с завтраком, обедом и ужином.
— Тебе не во что переодеться? — по-своему поняла мое резко испортившееся настроение гномиха.
— Дорогая, кажется, я знаю, в чем дело, — Горнорыл противненько заржал и открыл мой страшный секрет. — Ее укачивает!
— Горнорыл, конем тебя и сверху пешкой, что смешного? — мое терпение закончилось, и я перешла на привычный крик. — Девушку укачивает, а он ржет, как конь ретивый!
Горнорыл смех свой лошадиный оборвал и задумчиво погладил рукоять секиры, стоявшей у кресла. И что? Голову мне, что ли, снесет? А вот я его тапком по морде за то, что вздумал прикалываться надо мной. Не вижу в этом ничего смешного.
— Я тебе гномьих сухарей в дорогу дам, они от морской болезни помогают.
Ну, вот и славненько. Голову рубить мне никто не собирается. Проблема с морской болезнью решена. Осталось только переодеться и в путь.
Глава 20
Вальдор
— Что-то я устал, — выдохнул Терин, разваливаясь в кресле в дусиных покоях, давно уже ставших нашим штабом.
— Руки плохо слушаются, — добавил он. — Тяжело.
Меня ж терзает одна мысль, которую все не решаюсь озвучить. А потому хожу по комнате туда-сюда. Нервничаю.
— Терин, — зову я.
— Да?
— Странные у нас с тобой взаимоотношения.
— Да уж, — соглашается маг.
— Ты мне доверяешь?
Чародей переводит на мое лицо внимательный взгляд, и я впервые замечаю, что глаза у него — зеленые. Замечаю потому, что они стремительно темнеют.
— Сложный вопрос, — произносит он после долгой паузы.
— Зато ответ на него простой, — обиженно бурчу я, — так да или нет?
Терин вздыхает.
— Пожалуй, да.
И закрывает глаза, мол, отстань, я утомился. Ничего, зайчик наш, сейчас отдохнешь. С размаху опускаю на его голову тяжелый серебряный подсвечник. У Дуси подсвечников этих много — она любит ярко освещенные помещения.
Стащить мага с кресла на пол, связать ему руки за спиной полосами ткани, надранными из многострадальных Дусиных простыней, отобрать у бесчувственного Терина нож вместе с ножнами (попользовался и хватит!) — дело нескольких минут. Даже учитывая весьма своеобразный способ заматывания рук. Жестовик, все же, и неплохой.
Лишь затем выглядываю в коридор и начинаю звать стражу. Долго, между прочим, зову. Но минут через пять (а пять минут — это очень долго!) перед моими глазами появляются три заспанных охранника.
— Ваше высочество? — недоуменно интересуется один из них, намекая, вероятно, на то, что как-то странно я здесь появился.
— Некогда! — отмахиваюсь я, — нужно срочно отвести чернокнижника к королю.
И взглядом показываю на лежащего на полу Терина.
— Это ж… — бормочет второй из бравых вояк, — это ж…
— Да! Это маг-узурпатор, — злобно рычу я, — я его поймал! К Деларону его, немедленно!
И отчего это мне все приходится повторять дважды?
Стражники боязливо, будто перед ними не связанный волшебник, а крайне ядовитая и опасная гадина (где-то в глубине души я их понимаю) приближаются к магу.
— А он не… — интересуется один из них.
— Нет! — цежу я сквозь зубы. Надо будет серьезно поговорить с начальником дворцовой стражи о дисциплине. Очень серьезно. Похоже, его должность ему не нравится. Кажется, он страстно мечтает стать смотрителем рудников. Лет так на пятнадцать. Вместе с большей частью своего коллектива.
Наконец, напуганные и удивленные стражи порядка аккуратно ставят чернокнижника на ноги. Терин открывает глаза. Взгляд у него обиженно-недоуменный. Сначала. Но недоумение быстро сменяется уже привычным мне высокомерием. Вот это другое дело. А то строит, понимаешь ли, невинную жертву, коварный наш и дважды уже побежденный.
Король Деларон кушает. Кулуарненько, в малом
