на кожаных волокушах. А теперь они так точно не считают, особенно поглядывая на гуннов, мирно лежащих на этом снегу вместе со своими конями…
Можно было и просто оставить колья в выставленном положении под снегом, но тогда гунны могли что-то заподозрить, а так нехитрая конструкция лежала под снегом и стала смертельно опасной только когда на то была воля Эйриха.
«Лучше, конечно, вкапывать колья глубоко в землю…» – мимолётно подумал он. – «Но не в такой же холод рыть ледяную землю? Нет, я всё хорошо придумал».
– Посмотрим, что будет, – решил Зевта.
Тем временем, обходящие с флангов отряды добрались до места и начали атаку. Без традиционного броска дротиков, потому что за врагами стоят свои, но быстро и яростно. Вандалы и визиготы все эти передвижения видели, но всё, на что хватило их тысячников – выставить примерно половину своих сил навстречу новым врагам. Естественно, ценой натиска на главное направление.
С той стороны поля затрубил рог и Эйрих понял, что Дариураш не стал испытывать Тенгри и решил отходить. Разумное решение.
Вопль отчаяния донёсся со стороны недобитых врагов. Отступить они уже не могли, поэтому можно сказать, что их оставили на заклание остготам.
Дух врагов упал и двухстороннее добивание ускорилось. Спустя какие-то десятки минут, всё было кончено.
Много кого взяли в плен, потому что Эйрих обещал платить по полсиликвы за каждого пленника – вот такой он щедрый человек.
Битва подошла к своему финалу и итог её показал триумф остготского оружия.
– Хорошая работа, сынок, – похвалил Эйриха Зевта.
– Благодарю тебя, отец, – поклонился тот.
Всё прошло гораздо лучше, чем Эйрих ожидал. Он думал, что Дариураш точно имеет какие-то свои приёмы, позволяющие ему побеждать, но руки его оказались пусты.
«Может, поэтому я о нём никогда не слышал?» – подумал Эйрих. – «Даже об Улдине ходили разные слухи. Говорили, что он изощрённый тактик, хорошо знал римлян, поэтому почти всегда одолевал их, а о соседних племенах и речи не шло – он побеждал в каждом сражении с другими варварами, куда только вступал. А Дариураш – новичок, возомнивший себя великим полководцем. Будет ему наукой».
Безобразная куча грязи, в которую превратилось поле брани, всасывала ноги живых, но не мёртвых. Мертвецы, казалось, не интересовали эту грязь, лёжа тут и там.
Они потеряли много, гунны потеряли меньше, но каждый потерянный всадник был дороже простых остготских воинов, вынесших на себе всю тяжесть битвы, а вот покорённые гуннами племена… Возможно, что вандальские и визиготские воины среди гуннских подданных остались лишь в призрачных количествах.
На фоне серое небо, в такой сезон грозящее холодными и сильными ветрами, вокруг поля белым-бело, падает мелкий снежок, воздух стылый и солнце близится к горизонту.
Ещё пара часов и станет совсем темно, поэтому нужно торопиться.
– Аравиг, доклад! – громко позвал Эйрих.
/10 декабря 408 года нашей эры, провинция Паннония/
Вряд ли гунны решатся заходить в деревню Визивина ещё раз, но жителей Зевта решил увезти. Большая часть домов уже сгорела дотла, ведь почти никто их не тушил. Не тушили потому, что большей частью те, кто успел, сбежали в ближайшие леса, а оставшиеся в деревне были истреблены гуннскими налётчиками. Вот выживших, коих осталось восемьсот девяносто семь душ, остготское воинство забрало с собой, вместе с пожитками и честно взятыми с гуннов трофеями.
Гунны ушли за Дунай. Был соблазн броситься в погоню, растоптать их в прах, но Эйрих оценил риски как неприемлемые.
Даже те потери, что они уже понесли, являлись серьёзными, потому что вандалы и визиготы какие угодно, но не плохие воины. Кавалерия гуннов и сарматов, к слову, несмотря на эффективное заграждение, всё же нанесла ощутимый урон. Без потерь не бывает, но преследование гуннов сулило ещё большие потери, потому что у них остались боеспособные подразделения конных лучников, которые, как очень хорошо знал Эйрих, могут отступать очень долго и кроваво для преследователей. Пришлось оставить амбициозные планы по тотальному уничтожению гуннского войска и остановиться на достигнутом.
– Что вы будете с ними делать? – Русс указал на пленных, бредущих под конвоем.
– Продам, – пожал плечами едущий рядом с ним Эйрих. – Не подскажешь, сколько стоят такие рабы?
– Крепкие, из воинов… – задумался римский примипил. – Думаю, пятьсот-шестьсот силикв. Но ты же везёшь сразу много…
– Две тысячи восемьсот сорок семь, – назвал точную численность Эйрих.
– Тогда цена на рынке резко упадёт, – вздохнул Русс. – Ожидай, что втрое или даже впятеро. Лучше бы тебе договориться с оптовым закупщиком на твёрдую цену, потому что продажа в одном городе неизбежно скажется на ценах в других городах, а быстрее слухов ты их возить не сможешь.
– Но можно ведь отправить сразу десяток отрядов с малым количеством рабов, – не согласился Эйрих.
– Ты знаешь, как они мрут? – усмехнулся римлянин. – А ещё они воины, поэтому склонны к побегу, что влечёт потери, снижающие твой итоговый доход. Нет, надо продавать их сразу, ну или в двух-трёх городах. Также учитывай, что их надо хотя бы как-то кормить всю дорогу, чтобы они сохранили товарный вид. За голодных рабов оплата сильно ниже.
– Резоны в твоих словах есть, – согласился Эйрих. – Не то, чтобы мне было это важно, но просто любопытно: куда дальше отправятся проданные рабы?
– Сначала их разделят на покорных и непокорных, – начал объяснять Русс. – Это быстро определяется в школах для рабов. Кого-то из них обязательно купят ланисты, но это будут самые крупные и умелые, а купят их не больше сотни в общем, потому что достаточно богатых ланист в наши времена не так уж и много. Ещё самых молодых, смекалистых и покладистых, но тут таких мало или вовсе нет, купят для обучения в мастеровые или в услужение. Нет, последнее очень вряд ли. Остальные же, без каких-либо альтернатив, пойдут в шахты и латифундии. Если их купит крупный и влиятельный магнат, то им доведётся поработать и там, и там. Тяжкая судьба их ждёт, конечно…
– Почему тяжкая? – не понял Эйрих.
Он вдруг понял, что только слышал о шахтах и латифундиях, совершенно не представляя себе, как там всё устроено. Не пришлось к случаю спросить у знающих людей, но это дело поправимое.
– Потому что из шахты возврата к свободе нет, как и с латифундии, – ответил Русс. – Раб там будет работать до тех пор, пока не умрёт. Продыху давать не будут, плохо просыпаешься – плетей, не работаешь – плетей, медленно работаешь – плетей, долго ешь – плетей. Поранился – первый раз подлечат, но взамен, как поправишься, увеличат время работы на несколько недель, чтобы
