считая огоньки свеч у массивной жаровни и надеясь на помощь Владыки в грядущих сражениях. Ей нравилось слушать, как голос Арума раскатывался по залу, такой могучий и величественный. Сам он был похож на золотого полубога, а тень его, занимающая целую стену, наводила на мысль о Бахамуте, который словно склонился над своим избранником, благословляя каждое похожее на удар колокола слово.
Порой, устав от рутины, Кьяра отправлялась полетать по окрестностям, обращаясь в дракона. С каждым разом она все лучше чувствовала новый облик и все больше узнавала о его возможностях. Иногда она предпочитала полетам скачки на волках. Пару раз к ней присоединялись гвардейцы, и они резвились, а заодно — оттачивали управление и координацию. Особенно важно это было новеньким ребятам, которые еще ни разу не бились бок о бок со своими зверями. Эридан дал строгий наказ им наладить общение с волками, чтобы те понимали их с полувздоха. Кому-то это давалось легко, кому-то — паршиво, и самыми неудачными в этих случаях были тандемы Фирика и Дефераера. Эти двое даже других ребят не считали ровней себе, что говорить о зверях, пусть и таких умных? Заносчивый Малдет был Кьяре более или менее понятен. Тупой, как сапог, все чувства — словно открытая книга. А вот Селани вызывал смесь интереса и подозрения. Ей хотелось располосовать его красивое лицо за ту похабную грубость во время гулянки с гвардейцами. Однако он не давал больше для этого повода, не проявлял непочтительности и вел себя спокойно. Порой Кьяре казалось, что в ярко-зеленых глазах вспыхивают огоньки ненависти, и на лице появлялось жуткое выражение. Она списывала все на свою подозрительность, но на всякий случай присматривала за ним.
Не смогла чародейка найти подход и к Анеркашу. После длительных наблюдений, она пришла к выводу, что маг — параноик, каких поискать, и ему следует попросить у Арума успокоительного отвара. Кьяра и сама пила такой. Чем ближе подступали войска Мэб, тем неспокойней ей становилось. Пропали сон и прежде безупречный аппетит, появились страхи и приступы панической атаки. Он прописал ей успокоительные травы, и она послушно пила их. Беспокойство слегка улеглось, но периодически бывали вспышки беспочвенной агрессии. Доставалось в основном Эридану. Они с Кьярой закусывались, порой очень серьезно, до истошных криков, сломанной мебели и вспышек заклинаний. Слуги в панике разбегались, только заслышав издали, что эти двое начинали ссориться. Однажды она сильно ударила его сполохом огня, а он наотмашь врезал по лицу, да так, что в голове звон, а во рту — вкус крови. Это немного отрезвило их обоих, ведь каждый из них был по-своему очень силен, но осознавал это, только когда кто-то страдал по их неосторожности. Они бурно ругались, потом так же бурно мирились, частенько не доходя до спальни. Письма изменили эльфа, он больше не пытался выпытать у Кьяры сокровенных мыслей, словно смирившись, что это хвостатое создание — непостижимо, как вселенная.
Если закрыть глаза на Фирика, Селани и параноика из Керам, тренировки с гвардией проходили продуктивно. Корлиан и Суман схватывали налету и к концу месяца уже умели колдовать несколько полезных заклинаний. Кьяре нравилось натаскивать этих двоих, таких непохожих друг на друга эльфов. Обстоятельность Корлиана контрастировала с азартностью и эмоциональностью бирюзового. На перерывах они порой что-то рассказывали о себе. Брюнет поведал, что стать солдатом не было его выбором, так распорядилась судьба. Отец умер, мать осталась одна, с двумя несовершеннолетними дочерями. Они еле сводили концы с концами, а обучение на волшебника стоило недешево. Им нечем было платить за землю, и тогда он решился на этот отчаянный шаг. Кто ж знал, что Корлиан, такой низкий и щуплый от природы, сможет так далеко зайти. Суман признался, что ушел в наемники еще до совершеннолетия. Жизнь на полубесплодной каменистой ферме казалась ему издевательством. Проснулся дар управления водой, но бирюзовому было сложно контролировать силу, и однажды это чуть не привело к гибели соседской девочки. После этого больше он магией не пользовался и умер бы, наверное, с плугом в руках, если бы однажды не сбежал вместе с группой мимо проходивших солдат. Больше Суман домой не возвращался, да и там ему, наверное, не рады. Позже ему было совестно за этот малодушный, эгоистичный поступок. Его новой семьей стала гвардия, и отсюда Суман сбежит только на тот свет.
Сборы и комплектация новой армии шли полным ходом, параллельно с этим Эридан отправил шпионов во все Летние Дома, чтобы вовремя подловить на измене, если таковая намечалась. Особое внимание он уделил дому друидов, однако, несмотря на тонкий шпионаж, поймать их на сотрудничестве с Лемифинви так и не вышло. Леди Хуоро проводила какие-то махинации со средствами дома, а может у них завелся воришка, но больше никаких странностей.
Приезжала леди Кифель, привезла кузнецов своего дома, в помощь Неоиру. Печи Сеннальесса раскалились докрасна, пошла тяжелая работа, а сама альбиноска любила беседовать с Эриданом на разные темы. Однажды она уговорила его на тренировку, и в тот же вечер уехала, хотя намеревалась остаться на несколько дней. У благородных свои причуды.
Ближе к концу месяца Зариллон сделал приятное открытие: потерянную память при отбытии из Страны Фей можно было вернуть с помощью несложного снятия проклятия. Это была всего лишь теория, но все рано давало надежду, что драгоценные воспоминания, а с ними и эмоции, не исчезнут без следа.
* * *
Эридан освежился водой с кислым яблочным соком, чтобы немного взбодриться. День был утомительным и долгим, из предстоящей тренировки хотелось выжать максимум удовольствия. Площадка на крыше была залита розовым светом. Кифель не пришлось долго ждать. Ему понравилась ее пунктуальность. Эльфийка сразу бросила деловой взгляд на стойку с оружием.
— Ваше Величество, вы тренируетесь боевым?
Солнце хищно блеснуло на заточенных лезвиях.
— Да… — Эридан спохватился. — В казармах есть тренировочные болванки, могу послать за ними.
Кифель медленно прошлась вдоль стойки, и ее внимание привлекло копье с наконечником в форме листа.
— Нет, так даже интересней. Почти как настоящее сражение. Я буду аккуратной, обещаю, — она выхватила копье и пронзила им невидимого противника. — Ни одного царственного волоса не упадет с вашей головы.
Ее глаза лукавили. Кифель подразнивала его и пристально следила за реакцией. Разозлится? Проигнорирует? Он улыбнулся.
— Леди, это не страшно. Все равно, что порезаться бумагой.
Эридан выбрал полуторный меч. Сегодня никакого солнечного клинка, только привычная тяжесть стали. Альбинос чуть пошевелил кистью, нащупав хрупкое равновесие между яблоком и сверкающим лезвием. Иногда он скучал по этому ощущению. Небольшому напряжению в сухожилиях, томящему
