любить себя, свое тело. И дело не в шрамиках от стекол, они почти полностью зажили. А в том, что после всех выслушанных оскорблений я просто не могла на себя смотреть. Вид собственного тела вызывал у меня жгучий стыд и отвращение. Поначалу даже переодеваться приходилось с закрытыми глазами.
Пользуясь советами моего терапевта, стала заниматься физическими упражнениями. Записалась на йогу, пилатес. Даже в балетную студию умудрилась походить.
И это было здорово. С одной стороны, заново открывала свое тело, мирилась с ним, держала мышцы в тонусе. С другой — потрясающий внутренний релакс. После каждого занятия чувствовала себя заново рожденной.
Потом решилась и на походы в бассейн. Купила чуть ли не гидрокостюм, чтобы закрыть тело по максимуму. А спустя пару недель решилась, наконец, надеть обычный слитный купальник. Вернее, мама этому поспособствовала, хитро припрятав мой костюм и подложив красивый черный купальник. Сперва я возмутилась, конечно, но потом решила, что пора потихоньку делать шаги вперед, а не замуровывать себя в склепе своих страхов.
В тот день я впервые рассматривала себя в зеркале спокойно и отстраненно, без паники и неприязни. И купальник удивительно хорошо сел на мою фигуру. В былые времена я бы сказала, что выглядела я отлично.
Единственное, что меня напрягало, это заинтересованные мужские взгляды, бросаемые на мое тело. Приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы не бросить все и не удрать обратно в раздевалку. Но и эта реакция постепенно сошла на нет, хотя мужчин я все-таки старалась избегать. Выбирала более раннее время, разговоры не поддерживала, лишь на приветствия кивала головой.
В конце ноября приехал отец и нам пришлось рассказать все, что от него скрывали. И про развод, и про мое лечение. В самом мягком варианте, конечно. Сказать, что он был рассержен, это ничего не сказать. Ходил и бушевал целый день. И наши заботы о его здоровье в качестве оправдания не принимались. С трудом под вечер его удалось успокоить. Ну и убедить не ездить к Косте и не разговаривать по-мужски. Хватило того, что мама тогда с ним разговаривала. И, кстати, она так и не призналась, о чем был разговор. Я долго допытывалась, а потом плюнула. Какая теперь уже разница, что было тогда. Наверное, о некоторых вещах и правда лучше не знать.
Папа, как это ни странно, сразу же принял мою сторону, хотя я честно рассказала про измену. Поворчал, конечно. Расстроился, что мы развелись, переживал. Потом уже меня начал успокаивать, заверяя, что найдется еще мой рыцарь в сияющих доспехах.
Хорошо, хоть про Сашу ничего ему не рассказали, как чувствовала, что не стоит. А то точно дело дошло бы или до мордобоя, или до повторного инфаркта. Тьфу-тьфу.
А так вроде бы жизнь налаживалась. Я окончательно переехала к родителям, так нам всем было спокойнее. Что делать с той квартирой — я не знала. Скорее всего, выставлю весной на продажу. Все равно я там жить больше не смогу.
Кошмары больше не мучали. Возможно, сказывалось влияние лекарств. Хотя я стала принимать антидепрессанты по минимуму. Хочу как можно быстрее полностью отказаться от них. А то и так уже начались аллергические реакции. Пришлось полежать пару курсов под капельницей.
Что огорчало, так это то, что Зоя окончательно пропала с радаров. Пока лежала в реабилитационном центре, получила от нее пару смс, но не более того. Навестить она меня не удосужилась.
После выписки я ей звонила, но услышала, что «данный абонент более не обслуживается». Домой ехать к ней не стала. Сама свяжется, если захочет, навязываться не буду.
В начале декабря случайно увидела ее около торгового центра, помахала рукой и хотела подойти. Но она сделала вид, что меня не видит и зашла в кафе вместе с какой-то девушкой. Мне стало больно, но чего-то подобного я и ждала. Мысленно пожелала бывшей подруге удачи и отбросила еще одну нить своей прошлой жизни.
На праздники мы решили сменить обстановку и уехали в небольшой, но очень красивый отель в горах. Нам всем нужно было развеяться. Здесь было очень красивое озеро, к которому я поднималась каждый день и любовалась его застывшей поверхностью.
Пока родители отдыхали в гостинице, я гуляла по окрестностям. Иногда в компании с кем-нибудь из девушек, но чаще одна. Начала ходить на лыжах и даже попробовала встать на коньки. Отбила себе все, что можно и нельзя, но осталась довольной.
И вот сейчас мы сидим в большом банкетном зале, украшенном гирляндами и мишурой, в углу стоит пушистая елка, из динамиков льются старые новогодние мелодии, вызывая жуткую ностальгию по детству, когда еще свято верилось в чудеса и Деда Мороза.
Меня несколько раз приглашают потанцевать, но я отказываюсь под благовидными предлогами. Хотя мама толкает в бок, намекая, что нужно бы согласиться. Хотя бы на один танец. Но я не могу. Мужские прикосновения, даже самые невинные, мне неприятны. Вчера, например, один ловкий мачо поддержал меня за талию, не дав позорно растянуться на мокром кафеле, а меня всю аж передернуло.
Даже спасибо толком сказать не смогла. Поспешно сбежала в номер и заперлась в душе, отмываясь от чужих прикосновений. Мда. Похоже, мой терапевт на мне озолотится.
В зале звучит песенка про пять минут, а по телевизору идет новогоднее обращение президента. Бой курантов, хлопки пробок от шампанского, смех, улыбки, поздравления.
— С Новым Годом, доченька, — басит папа, чокаясь со мной бокалом.
— С Новым Счастьем, родные мои, — у меня, наверное, у одной сейчас в бокале сок, а не шампанское. Но я ничуть не жалею. Вряд ли я еще возьму в рот хоть каплю алкоголя. С меня его уже хватило.
— Да, — кивает мама. Она невероятно хороша сегодня. И цвет пепельный блонд ей безумно идет. Мы с ней вместе ходили в салон перед отъездом. Я обрезала себе волосы, оставив длину до плеч и немного осветлила, перекрасившись в каштановый цвет. Отдающий заметной рыжиной. А мама решила поэкспериментировать и скрыть седину. — Счастье бы нам точно не помешало. Тая, а ты успела загадать желание?
— Ага, — загадочно улыбаюсь. Успела все. И написать желание, и сжечь бумажку, и растворить пепел в бокале.
На площадке перед отелем начинают запускать салюты, люди одеваются и высыпают наружу, я же смотрю на красоту за окном, мысленно визуализируя свое желание. Крохотный голубой сверток в колыбельке. С пухлыми щечками и миниатюрными пальчиками.
Интересно, сколько лет подряд мне придется загадывать одно и то же желание?
Удивительно, кстати, но я все еще помню то, что видела
