Но вместо того, чтобы спать в его доме, поднимаюсь с огромной кровати. Тело отзывается ноющей болью.
Помню отрывками, как хватал меня. Больно и с маниакальной одержимостью. Как что-то одновременно самое дорогое в его жизни и самое бесполезное. Как то, что жаль испортить и не жаль уничтожить.
Бреду в свою комнату, не обращая внимание на снующие туда-сюда мужские фигуры, и их голодные взгляды.
— Как все прошло?
Прислоняюсь спиной к двери и вижу перед собой Бахмал. Ее узенькие глаза загораются интересом.
— Лучшая ночь в моей жизни, — почти не вру.
— Какой он, расскажи?
Она подминает ноги под себя и ждёт.
— Ну...
Выдыхаю и ползу к кровати.
— Большой и сильный.
Поднимаю вверх запястье, рассматривая оставленные следы его пальцев.
— Старый?
— Нет.
— Извращенец?
— Наверное нет, — пожимаю плечами.
Хотя можно ли назвать секс с Леоном нормальным? Вряд ли.
— Ясно, — выдыхает Бахмал.
Кажется, что она разочарована моим рассказом.
— Ты знаешь, кто владелец этого всего?
Окидываю взглядом помещение.
— А зачем тебе это знать?
— Просто интересно.
— Девчонки рассказывали, что один раз их всех собрали в общем зале. Выстроили в длинную линию и раздели. Так и простояли пару часов, пока не пришел он.
— Они рассказывали как его звали?
— Хозяин.
Бахмал повела плечиком, и тонкая бретелька маечки спустилась ниже.
— Руками было запрещено трогать. Только ртом.
Наверное, в истории больше не было случаев, когда одного мужчину обслуживало более двухсот девушек. И у Калигулы не было столько.
— Так это все принадлежит ему одному?
Меня мало интересуют плотские утехи Королева. Хочу докопаться глубже. Не верю, что столько баб в одном помещении не разнюхали все о хозяине.
— Старая шлюха имеет долю. Она руководит домом очень давно. Возможно, что все записано на нее. Я точно слышала, что дом принадлежит женщине.
Киваю. Хоть что-то. Вряд ли бы Король стал настолько рисковать и вписывать свое имя в бумаги. Это и так понятно.
Отворачиваюсь к стене и закрываю глаза. Во рту до сих пор сушит, голова раскалывается, и я вскоре проваливаюсь в сон.
* * *
— Вставай, соня.
Бахмал трясет меня за руку, а я с трудом открываю глаза.
Она в красивом нижнем белье, с какими то рожками вкрученными в волосы, носится по комнате.
— Собирайся. Мамка сказала, что на сборы у нас полчаса. Приезжает какой-то особенный хрен.
— И что?
Спросонья не пойму о чем говорит соседка.
— И то, что у тебя очень мало времени, Ксюш. Появишься перед клиентом с таким лицом и тебя ждет наказание.
— Подожди... Какой клиент? У меня есть же...
— На встречу с вип-персонами собираются все, кого называют. Даже если ты купленная.
Нет. Мгновенно схожу с ума от услышанного.
Резко поднимаюсь с кровати, натягиваю халатик и вылетаю из комнаты.
Пробегаю по коридору мимо охраны, которая даже бровью не ведет в мою сторону.
— Что это значит? — врываюсь в комнату к мамке.
— Ты охуела?
Она поднимается со стула, ее взгляд не говорит ни о чем хорошем, но мне плевать.
— Меня купили! Купили! И сейчас Бахмал сообщает мне, что я должна собираться для кого-то особенного!
— И что тебя так возмущает? Тебе говорят, ты делаешь. Как тупая обезьяна. Понятно?
Она подходит ко мне вплотную и хватает меня за волосы.
— Такие шелковые, ухоженные. Дорогая. Ты совсем не похожа на шлюху, я это сразу поняла. Не хочешь ничего рассказать мамочке?
Чувствую, как земля уходит из-под ног. Ярость, которая пару секунд назад захлестывала меня, волной спадает.
— Это нечестно.
— Проституция вообще не совсем честное дело, как считаешь? Или ты беспокоишься, что твой ебарь заметит подвох? Не переживай.
Она с мнимой заботой гладит меня по щеке, одновременно прижимая к себе, отсекая попытки отстраниться.
— А если он сегодня придет?
Пытаюсь найти аргумент.
— Не приедет. Уж не думаешь ли ты, что сильно зацепила его? Я наблюдала за тобой. Ты исполняешь на галимую троечку. Любая из моих девок может затмить тебя.
— Если я расскажу ему что ты подсматривала, он отрежет твою тупую голову, — выплевываю, и наконец отхожу от нее.
— Он сам попросил записывать. Еще одна услуга из нашего прайс-листа, — ухмыляется мерзкой улыбкой, а меня будто окатили ледяной водой.
Нет. Леон не мог.
— Чтобы потом передергивать длинными скучными вечерами.
— Ты врешь!
Взвизгиваю и хватаюсь за голову, которая готова взорваться от всего происходящего.
В этот момент я понимаю, что больше не вывожу. Свечи сожжены, а игра продолжается без меня. Меня давно выбили из доски, на которой осталось только два короля.
— Ты мне надоела. Иди одевайся.
Вылетаю из комнаты и врезаюсь в громилу, который оттаптывает пороги на втором этаже.
— Пусти, придурок, — дергаюсь, когда он больно хватает меня за локти.
Почти слышу хруст своих костей.
— Не дури. Фантом скоро заберёт тебя. Жди, — шепчет почти беззвучно, но я слышу каждое слово, будто оно у меня в мозгу.
Он отпускает меня так же резко, как и схватил.
Я оборачиваюсь на верзилу и ощущаю взгляд полный ненависти. Видно, что его самого мало улыбает перспектива работать на два фронта.
Залетаю в комнату и хватаю первые попавшиеся шмотки. Что если сейчас появится Леон? Придет, чтобы забрать меня отсюда. Я должна быть готова.
Быстро расстёгиваю цепочку и вешаю на нее маленькую флешку. Прячу улику под воротником платья.
— Выглядишь как будто собралась в картинную галерею, — комментирует мой внешний вид Бахмал.
Она обошлась короткими шортами и таким же топом.
— Целомудрие привлекает всяких извращенцев и ублюдков. Вот увидишь.
Лихорадочно дергаю замок на спине.
— Посмотрим, — она вздыхает и застегивает босоножки на длинном каблуке.
В зал мы спускаемся через двадцать минут. Количество избранных поражает. Король опытный заводчик, только его не интересуют животные. Он обзавелся личным гаремом и правил в нем.
