— Черта с два!
— Я просто не понимаю, почему он мог решить, что она обманула их. Она их любила. Может, так думает только отец Том, а другие наверняка не отвергают ее.
Гейдж продолжал смотреть на огонь.
— Неужели они так думают? — прошептала она.
— Нет, конечно, нет! Так считает только этот выживший из ума старик.
Он заведомо говорил не правду. Гейдж, который никогда не лгал, сейчас придумывал небылицы в надежде облегчить ее страдание.
— Так несправедливо! Пока она не уехала, она охотно делилась с ними своим даром.
— Похоже, слишком охотно. Может, они привыкли к ее дару, и он стал их частью? Тебе надо бы сделать выводы из ее безоглядной доброты. — Он спросил о другом: — Где в Фалкаарском лесу лежит клад?
— С южной стороны острова, в скалах, пещера. Там спрятаны сокровища.
— Если они еще там. — Он помолчал. — А твоя мать когда-нибудь рассказывала о кладе твоему отцу?
Он считает, что ее отец мог вернуться и украсть золото, поняла Бринн.
— Нет.
— Почему ты так уверена?
— Насколько мне помнится, она не доверяла ему.
— Но ведь она его любила, раз решилась оставить Гвинтал вслед за ним.
— Я не говорила, что она была к нему равнодушна. Просто не доверяла. Она боялась, что он приведет чужестранцев за сокровищами и разрушит тихую жизнь Гвинтала.
— Как поступила ты!
— Это совсем другое. Вы уедете и оставите нас в покое. Ты никогда бы не причинил вред Гвинталу.
— Откуда тебе известно?
— Просто не смог бы, и все. У тебя есть честь.
— Боже праведный, неужели мне послышалось, что ты веришь мне?
Она посмотрела на огонь.
— Я… верю… тебе.
Гейдж пробормотал какое-то ругательство.
— Наконец-то! Вырвать у тебя признание — все равно что пройти по зыбучим пескам и остаться туда не втянутым. — Он помолчал. — Ты доверяешь мне полностью или с оговорками?
Он ждал от нее таких важных для него слов о том, что она поверила в его невиновность в смерти Делмаса. Она не могла пойти на это.
— Думаю, ты не причинил бы вред тому, что мне дорого.
— Значит, с оговорками. Ну что ж, это лучше, чем ничего. — Он посмотрел в темноту. — До замка Гевальда день пути?
— Да.
— И еще день до пещеры?
Она кивнула.
— Значит, не пройдет и недели, как мы отправимся обратно в путь с сокровищами.
И он уплывет из ее жизни. При этой мысли сердце пронзила боль с нестерпимой силой.
— Но знай, ты не отделаешься от меня так просто. — Ярко-голубые глаза Гейджа смотрели изучающе в ее лицо. — Мы договоримся гораздо раньше, чем это случится.
Удивительно, как он читает ее думы! Просто страшновато. С каждым днем он ей все ближе и дороже. Как же она останется без него? Как же будет жить дальше?
— Я хотела поговорить с тобой о кладе, — отогнала она пугавшие ее мысли. — Мне бы хотелось отдать часть сокровищ Эдвине и Алисе. Золото поможет им стать более независимыми.
— Оно им может не понадобиться. У них верные мужчины.
Эдвина и Алиса нашли любящих их защитников. Она снова почувствовала боль одиночества.
— И все-таки я хотела бы отдать часть им. Клад огромный, и вряд ли ты ощутишь, что в нем не будет хватать малой частички.
— А для Бринн ничего?
Она покачала головой.
— Богатства мне никогда не хотелось. Мне оно не понадобится. Обещаешь?
— Пожалуйста, если тебе так хочется. Но для женщины оно порой оказывается опаснее безопасности.
— Потому что мужчины охотятся за такими женщинами и отбирают у них все. — Бринн видела это в знатных семьях Англии. — Тогда дай мне слово охранять Эдвину и Алису от тех, кто решится отобрать у них золото.
— Да, с этой задачей придется повозиться.
— Так ты сделаешь, что я прошу?
— Ладно, — криво улыбнулся он. — Но должен сказать, что мне очень странно слышать, как женщина, жаждущая только покоя, так настойчиво толкает меня ввязаться в битву.
— Ты сам рвешься на войну. Так что если уж тебе не избежать сражения, то пусть оно будет хотя бы за правое дело.
— Именно за дело, о котором ты так печешься! — усмехнулся он.
— Именно. — Бринн легла на настил и закрыла глаза. — Ложись спать. Нам надо очень рано отправиться в путь, если мы хотим засветло добраться до замка.
Он лег рядом под шерстяное одеяло и обнял ее.
— Бедняжка Бринн, у тебя выдался нелегкий день!
Было просто ужасно. Она вернулась в ожидании… Она сама не знала, на что надеялась, но наверняка не на холодный прием. Священник ясно дал ей понять, что она здесь чужая.
— В Фалкааре все будет по-другому.
— Надеюсь. Мне горько, когда тебя обижают. — Он коснулся губами ее брови. — И я сержусь, что здесь нет драконов, с которыми можно было бы сразиться, а одни лишь овцы.
— Они не… — Бринн не договорила. Ей не хотелось спорить с ним. Через несколько дней он уедет, и она не почувствует больше его рук, обнимающих ее. Она теснее прижалась к нему, положив голову в ямку у плеча. — У меня рухнули большие надежды. Пройдет время, прежде чем я снова привыкну к Гвинталу.
Он ничего не ответил. Возможно, Гейдж понимал, что сегодня они, может быть, в последний раз вместе. Кто знает, вдруг он примирился с мыслью, что она в конце концов останется здесь…
Гейдж!
Кинжал!
Кровь стекает по траве на опавшие листья под деревьями.
Бринн резко вскочила, ее трясло от ужаса, сердце готово было выпрыгнуть из груди.
— Опять кошмарный сон? — в полудреме, не открывая глаз, спросил Гейдж. — Ложись спать! — Он притянул ее к себе и крепко обнял.
Ей казалось, что Эдвина и Малик могли услышать удары сердца по другую сторону костра.
— Я скоро засну.
Бринн постаралась расслабиться. Ей не хотелось окончательно разбудить Гейджа, он бы начал задавать вопросы.
Тот же сон.
Нет, не совсем. До этого она видела только Гейджа и кинжал. На этот раз ей приснилось место. Деревья. Трава. Листва на земле.
Кровь на листьях.
Она вздрогнула. Руки Гейджа крепче сжали ее.
Она снова расслабилась. Ночной кошмар. Нельзя допускать, чтобы он стал правдой.
Всего лишь второй раз она видела сон о смерти.
Кайт. Языки пламени.
