– Меня все это уже достало! – закричала я, бросая свитер на пол, и начала снимать юбку.
– Валери, что ты делаешь? – возмущалась мама.
В ответ я разулась, стянула с себя носки и легинсы. Я стояла перед своими родителями в одном нижнем белье.
– Вот, – сказала я, указывая на свое тело, акцентируя внимание на шрамах и округлостях. – Вот что я делаю. Я показываю вам то, что раньше всегда прятала, даже тогда, когда мы все вместе выезжали на каникулы. Если помните, я никогда не ходила плавать, когда вы были рядом.
Я потыкала себя в живот, сжала свои покрытые целлюлитом бедра.
– Это все – я. Это мое тело, и оно такое. И я – это не только мое тело. Меня любят не за мое тело, меня уважают не за мою фигуру. Не от моего тела зависит, буду ли я умной, доброй или успешной. Не от моего тела зависит, кто меня полюбит и кому я понравлюсь.
Отец смущенно отвернулся, так как ему было неловко видеть свою дочь в нижнем белье, а мама в ужасе смотрела на меня, пока я продолжала свое выступление.
– Эти шрамы могут рассказать интересную историю. Историю про мое тело, про то, как я попала под колеса машины, и про то, как это самое тело смогло найти в себе силы выстоять и восстановиться. Оно смогло найти силы, чтобы вновь научиться ходить и вновь научиться жить. И это мое тело. Поэтому, когда в следующий раз ты будешь кого-то судить по фигуре, не забывай о том, что я тебе сейчас сказала.
Я чувствовала себя необузданной. Необузданной и совершенно свободной. Мое сердце билось с бешеной скоростью, адреналин бушевал в крови.
– И еще один момент! – сказала я, глядя прямо в глаза своей матери. – Да, я потеряла мужчину, которого любила, но это не означает, что я неудачница. Я благодарна судьбе за каждую секунду, проведенную с Подригом. Он достоин моей любви, и, пусть у нас ничего не получилось, мои чувства сделали меня лучше.
После этих слов я наклонилась, подняла с пола одежду и направилась наверх, виляя на ходу задницей.
– Она сошла с ума, – услышала я мамины слова. Она была в шоке.
Да уж, каждый раз, когда говоришь правду, кто-то обязательно решит, что ты сошел с ума.
Спустя несколько часов я сидела за столом в своей комнате. Я просматривала «Фейсбук», «Твиттер» и «Инстаграм». Пока я была в Шамблз, я туда даже не заходила. Но мне быстро надоело рассматривать картинки чужой ненастоящей идеальной жизни, поэтому я отложила телефон в сторону. Подриг не прислал мне ни одного письма или сообщения, хотя я и не ждала. Агнесса сказала, что будет каждый день отправлять мне письма, чтобы я была в курсе его состояния, но от нее тоже ничего не было.
Я уже успела хорошо поплакать из-за Подрига и из-за ссоры с мамой, поэтому не была уверена, что у меня остались силы, однако я достала свой ноутбук и создала новый файл. Перед моими глазами появилась пустая белая страница.
Мне пришла идея написать историю про девушку, чья жизнь лежит в руинах.
Я начала писать.
Я писала, и писала, и делала это до тех пор, пока не услышала стук в дверь.
– Входи, – сказала я, ожидая увидеть отца.
К моему удивлению, на пороге стояла мама.
– Я могу войти? – спросила она. В руках она держала тарелку с печеньем. – Я испекла тебе печенья.
– Ты хочешь помириться со мной или хочешь заманить в очередную ловушку? – спросила я. Мама никогда в жизни не признавала свою неправоту, поэтому ее появление в такой момент меня напрягло.
– Это не ловушка. Я могу войти? – Она повторила вопрос, но на этот раз в ее голосе прозвучала мольба.
– Конечно, – со вздохом ответила я.
Она поставила поднос на стол передо мной, и от одного вида печенья в животе у меня заурчало. Я ничего не ела после отвратительного завтрака в самолете этим утром.
Потом мама присела на край кровати и положила руки на колени. Она сидела, опустив плечи, и казалась маленькой, как ребенок. Я не помню, когда в последний раз видела ее такой кроткой.
– Я знаю, что ты ненавидишь меня, – начала она. – И я тебя за это не виню. Я просто хочу поговорить с тобой.
– Я тебя не ненавижу.
– Ты должна меня ненавидеть. – Она принялась заламывать руки. – Я сама себя ненавижу. Я так отвратительно вела себя с тобой и так об этом сожалею. Я заслужила твою ненависть.
Я громко вздохнула.
– Я же сказала, что я тебя не ненавижу. Понимаешь? Но ты действительно вела себя отвратительно. Ты очень часто достаешь меня, Энджи, Сандру, даже папу. И тем не менее мы все равно тебя любим. В семье может быть невыносимый человек, которого все равно, несмотря на отвратительный характер, продолжают любить. – Я замолчала. – Но я думаю, что на самом деле проблемы не во мне и моем весе, и не в девочках и их отношениях. Я думаю, что все проблемы в тебе. Ты свои проблемы проецируешь на нас. И, сказать честно, я считаю, что тебе следует с кем-нибудь обсудить этот вопрос.
Она лишь кивала, плотно сжав губы. Она смотрела по сторонам и сдерживалась, чтобы не заплакать.
Господи, этого еще не хватало. Только бы она не расплакалась. Если она заплачет, то я тоже не сдержу слез. Мне сейчас, чтобы разрыдаться, достаточно малейшего повода.
– Мама, – сказала я. – Все хорошо. У меня нет к тебе ненависти. Я люблю тебя. – Я встала, пересела на кровать, чтобы быть рядом с ней, и обняла ее. – Я люблю тебя. Просто тебе нужно перестать выносить мне мозг.
– Я виню себя, – громко произнесла она. – Я виню себя за то, что случилось с тобой.
– Но ты ни в чем не виновата. Если кто-то и виноват, то только я, – ответила я, стараясь ее успокоить. – Это же я выбежала на дорогу.
– Валери, ты была ребенком. Я приглядывала за тобой, но Энджи меня отвлекла; я отвернулась, а потом услышала свист шин, твой крик, и… я сразу все поняла. Я поняла, что случилось. – Она всхлипывала, уткнувшись в мое плечо. – Я увидела тебя. Ты лежала на дороге, и я… я едва не умерла в тот самый момент. Я подумала, что потеряла тебя. Это меня изменило. Это изменило меня внутренне, так же, как изменило тебя. Дорогая, я так испугалась. Так испугалась.
Она посмотрела на меня, и я увидела столько боли в ее глазах, что внутри у меня все сжалось. Впервые в жизни я поняла, сколько она пережила и выстрадала.
– Я оттолкнула тебя, – сказала она срывающимся голосом. – И я так об этом жалею. Я была просто… очень напугана. Я боялась, что снова тебя потеряю, так как из-за случившегося считала себя отвратительной матерью. А твой вес, твоя красота… Мне было так тяжело оттого, что тебе пришлось заново учиться ходить, оттого, что над тобой издевались, и оттого, что тебе было больно. И я подумала, что, если ты станешь идеальной, у тебя будет та жизнь, которой ты достойна, а ты достойна самого лучшего.
Слеза скатилась по моей щеке, и я нежно улыбнулась.
– Но, мама, у меня та жизнь, которую мне суждено прожить. Я проживаю ее именно сейчас. И несмотря на страдания, борьбу, несмотря на взлеты и падения, моя жизнь прекрасна. – Я поцеловала ее в макушку. – Она такая же прекрасная, как и ты. Я люблю тебя, мама. Возможно, мы с тобой часто ссоримся, но мы все равно остаемся близкими друг другу людьми.
