– Так разбуди его!
Она не заметила испуга, отразившегося на лице магистра Фасиль. В этот момент для Эстии существовали только её собственное желание и ярость.
– Ваше Величество, – рука, твёрдая, как железо, схватила Эстию за плечо. – Вас могут услышать.
Хватка Служительницы Духа была слишком сильной, чтобы сопротивляться. Эстия вновь села на своё место.
– Говорите тише.
Это предупреждение возымело своё действие. Не успели ещё стихнуть отголоски её выкрика, как королева вспомнила, где она находится. Мужчины и женщины за другими столами обратили к ней любопытные взоры. В дальнем конце гостиной капитан Раут, заёрзав на месте, положил руки на стол – на случай, если придётся вскочить на ноги. Слишком многие слышали её. Некоторые могли о чём-то догадаться.
Королева Эстия откинулась назад, как будто её ударили. Часть её души была охвачена ужасом от возможных последствий такого опрометчивого поступка, другая только гневно твердила: «Дурак. Дурак». Третья плакала: «Отец! Сволочь!»
Эстия напряжённо, разрываемая изнутри бушующим пламенем противоречий, оглядела посетителей гостиницы. Она сидела не шелохнувшись, пока смотревшие на неё не вернулись к еде и разговорам, пока капитан не позволил себе расслабиться.
Когда Эстия пришла в себя, ассасин прошептала:
– Вы потрясены. Вы чувствуете себя обманутой. Вы ещё не поняли. – Она как будто утешала королеву. – Но теперь Вы владеете одним из секретов короля Смегина. Возможно, это самый большой его секрет – и Ваш тоже. Его сила теперь принадлежит Вам. Конечно, он не мог воспользоваться своим знанием. Но сила короля заключалась в том, чтобы держать это знание в тайне. Иногда сам секрет оказывается более могущественным, чем та мощь, которую он скрывает.
Вглядевшись в лицо Эстии, Лилин подытожила:
– Магистр Фасиль не собиралась причинять Вам боль. Ей есть ещё что рассказать. Так выслушайте её.
Старуха в это время поднесла руки к лицу и снова сделала несколько движений, похожих на те, какими хозяйки замешивают тесто. И теперь на лице заклинательницы появилось выражение озабоченности, даже проблеск сожаления.
Одними губами королева Эстия приказала:
– Говорите.
– Ваше Величество, – нерешительно начала магистр, – я не могу пробудить Ваш дар. Я и не должна даже пытаться сделать это. Но служительница говорит правду. Знание того, что Вы обладаете даром, само по себе несёт силу, особенно когда оно скрыто от других. Вы намерены противостоять королю Смегину. Он видит Вашу способность, и в дремлющем состоянии – всё равно видит. Но до её пробуждения она ему не страшна. И ему совершенно нечего бояться, пока он полагает, что Вы сами не знаете о ней. Ваш секрет защищает Вас, даже если Ваша сила не может Вас защитить.
Эстия медленно кивнула. Она понимала, к чему клонит магистр Фасиль. Но она жаждала магии. При других обстоятельствах королева задалась бы вопросом, по какой причине отец держал её в неведении. Он мог бы пробудить этот дар и сделать её своей союзницей. Но Эстия была слишком потрясена и слишком зла на него, чтобы задерживаться на этом вопросе. Она полагала, что знает ответ. Король Смегин скрыл своё знание, чтобы, если когда-нибудь она осмелится выступить против него, иметь возможность её контролировать.
Теперь ей до боли хотелось отомстить, обрушить на него мощь, равную его мощи, заставить его заплатить за свою бесчестность, за свою эгоистичную хитрость. Но она не знала, какой Казнью она владеет. Вдруг эта Казнь бесполезна или просто слаба. В отличие от отца Эстия не провела несколько десятилетий, совершенствуя своё мастерство в теургии.
Не поворачивая головы, она осмотрела комнату, чтобы удостовериться, что никто не глядит на неё и не пытается подслушать. А затем резко выдохнула:
– Я понимаю. Вам нельзя. А теперь расскажите мне, почему вы не можете пробудить меня.
Магистр Фасиль так и не раскрыла природу своего дара.
«Король Бифальт хочет знать, доверяете ли Вы ей». «… Она может не соответствовать Вашим ожиданиям».
Старуха смутилась, её морщинистое лицо приняло страдальческое выражение.
– Потому что я не могу распознать Ваш дар, Ваше Величество. Это слишком опасно. Я не знаю, что может пробудиться.
Это важно, Ваше Величество. Я прошу Вас понять. Дар нельзя пробудить, если Вы не распознали его.
В Беллегере и Амике известно только шесть Казней. Это всё, что вы знаете о магии. Их можно пробудить, и пробудить безопасно, потому что они известны. Но есть ещё одно ограничение. Это то, что подобное распознаёт подобное. Подобное распознаёт только подобное. Магистр с даром Землетрясения может распознать тот же дар в другом, но он сможет распознать только этот дар. Любой из известных Вам заклинателей сможет разглядеть в других только свой собственный дар. Он безопасно сможет пробудить этот дар, потому что он его знает. Более того, он сможет научить использовать этот дар – и ограничивать.
Но существует много разных форм магии. Конечно, король Бифальт упоминал об этом. Некоторые из них – это Казни. Некоторые похожи на Казни. Некоторые нет. Некоторые только лечат. Некоторые убивают. Некоторые хуже, чем убивают. – С болью в голосе она напомнила. – Я рассказывала вам о подмастерье Травейле, дар которого может уничтожить его самого.
Магистр продолжила:
– По этой-то причине, поймите же меня, Ваше Величество, даже самый глупый теург не станет пробуждать дар, который он не может назвать. Он не сможет угадать результата. То, что он пробудит, может обернуться гибелью для него и всех, кто будет находиться рядом, силой, подобной Последней Казни. Или это может оказаться совсем небольшой способностью с ограниченным применением, таким, как, скажем, способность отращивать бороду.
По той же причине ни один здравомыслящий заклинатель не рассказывает о спящем даре, если он видит его, но не может распознать. Никто из Ваших магистров не сказал Вам, что Вы обладаете даром. Никто из магистров короля Бифальта не сказал Вам о нём. Они не посмели.
Магистр Фасиль снова принялась мять лицо. Теперь она придала ему суровое выражение.
– Вам гораздо полезнее, Ваше Величество, – заключила она, – что Ваш дар и Ваше знание о нём скрыты от Вас до тех пор, пока Вы не узнаете, что это за дар. Вы не отблагодарите меня, если я отправлю Вас к королю Смегину с магией, способной только сделать его лысым.
Королева Эстия пристально смотрела на магистра. Она была потрясена до глубины души. Она не могла думать, хотя нет, наоборот, слишком много мыслей роилось у неё в голове. Рушились её представления о себе. Кому она могла доверять? Выходит, что каждый магистр, которого она когда-либо встречала, знал, что у неё есть дар? И ничего не сказал ей? Потому что она была слишком опасна?
Некоторые убивают. Некоторые из них ещё хуже…
