Не понимаю, с чего он так завелся. Отхлебнув отвара, изрядно сдобренного медом и невообразимо вкусного, смотрю на дворянчика. Тот разошелся не на шутку, можно подумать, что сам он – ангел, и на его руках крови нет.
– Что с того? – перебиваю я юношу. – Прирезал и прирезал. Значит, надо было, чего истерить-то теперь?
– Что? – юноша аж запнулся от возмущения. – Да как ты можешь?! Ты же – женщина! Он – убийца! И ты к этому так легко относишься?
– Вообще не вижу связи… Ну, женщина, что с того?
– А то, что боги даровали тебе способность творить жизнь, и в твоей природе должно быть уважение к ней, ты – созидательница…
– Брось, это глупости для маленьких девочек, – я поворачиваюсь к жнецу за поддержкой.
– Хм, честно говоря, Альбин прав, – срезает меня Сатхи. – Ты действительно создана природой, чтобы дарить жизнь, а не отнимать. И твое равнодушие к чужой смерти и страданиям ненормально.
– Вы тут все нормальные собрались, – я уже откровенно злюсь. – Мне глубоко неинтересно, что там задумала природа. Я – это я, такая, какая есть, не нравится – проваливайте оба, без вас спокойно разберусь.
– Он создал чудовище, – голос жнеца тих, но я слышу и свирепею пуще прежнего.
– Чудовище? Это мне говоришь ты? Да как ты смеешь! Старик был самым лучшим человеком: добрым, отзывчивым, он единственный, кто помог мне, когда было нужно… Где были вы все тогда, такие умные и прекрасные, когда я подыхала от голода на улицах? Ты называешь меня чудовищем, – расплескав остатки чая, я кидаю кружкой в жнеца, тот вяло ловит ее в воздухе и ставит возле своей ноги. Дворянчик завороженно наблюдает за нашей перепалкой. – Ты – самый настоящий монстр, и ты смеешь называть чудовищем меня?
– Успокойся, – Сатхи поднял ладони. – Я не осуждаю тебя, я просто ужасаюсь содеянному. Да, ты не виновата, что ты стала такой, но ты – чудовище внутри, не такое, как я, иного плана… Но у тебя еще есть шанс.
– Да засунь его себе глубоко туда, где солнце не светит, свой шанс, – я взрываюсь, не обращая внимания на вспышки боли, разошедшиеся от ключицы. – Я в ваших наставлениях не нуждаюсь и помощи не просила.
– Мы заключили соглашение, помнишь? – жнец все так же спокоен и собран.
– Я помню, – немного успокаиваюсь. – Помню, и я не отказываюсь, но и ты обещал мне кое-что. И в это кое-что не входило учить меня жизни.
– Когда тварь умрет, я останусь с тобой на столько, сколько будет необходимо, и научу тебя всему, что знаю. Но как и чему – решать мне, а пока ты слушаешь меня и запоминаешь, можешь не разделять моих чувств, не верить в мои стремления, но пока ты моя ученица, будь добра, веди себя достойно.
– Извините, – послышался голос Альбина, про которого я вообще забыла в этой перепалке, – я вам не мешаю?
– Да! – выпаливаю я.
– Нисколько, – отвечает жнец.
– Тогда, может быть, все успокоимся и вернемся к изначальной теме?
* * *
Девчонка вскочила на ноги и отошла в сторону, выплюнув из себя нечленораздельные ругательства. В ярости она была дивно хороша, растрепанные волосы, румянец, блеск глаз, нор Амос было залюбовался ею, пока цепкая память не зажгла в его сознании маячок, вернувший к действительности.
Анализируя перепалку со жнецом, Альбин понял, что мужчина и девушка стали союзниками совсем недавно. Понял он и то, что, возможно, они оба, но она-то уж точно, знают Старика. Конечно, это мог быть и другой человек, но в такие совпадения юноша не верил. Наблюдая за пикировкой, он сам уже давно успокоился. Вспомнил о своей миссии. Ведь он здесь затем, чтобы найти помощника. Пока на эту роль больше всего подходил Сатхи, та легкость, с которой он совершил убийство, его грация и навыки выдали в нем отличного бойца. С другой стороны, почти все заказы, выполненные Стариком, включали в себя применение ядов, а яд – оружие женщины. Что-то еще мелькало на краю сознания, всплывало из памяти, но никак не давало ухватить себя за хвост. Существовала подсказка, и Альбин ее видел, но не мог распознать.
– Итак, – кавалер обратился к жнецу, – давай сначала. Зачем ты убил человека, Сатхи?
– Мне сложно это объяснить тебе, Альбин. Я понимаю, что ты вряд ли поверишь тому, что так было нужно. Пойми, я сам – противник убийств, и если бы был иной выход, с удовольствием поступил бы иначе. Но объяснить тебе прямо сейчас все – я не смогу.
– Мы же договорились, ты сказал, что все растолкуешь, как только мы доберемся сюда.
– Сказал, но я обманул тебя. Прямо сейчас могу только сказать, что иначе было нельзя.
– Нельзя убивать людей.
– Согласен с тобой, хотя и не всецело. Не все люди являются людьми, и не все люди заслуживают права на жизнь.
– Я что-то не заметил патента судьи у тебя.
– А я не видел жетона дознавателя, – срезал жнец.
– Тогда что мне помешает сдать тебя властям?
– Здравый смысл? Любопытство? Я?
– И как ты остановишь меня, если я уйду ночью и вернусь к утру с отрядом стражи? Ты не следопыт, стоит мне отойти на двести метров в лес, и тебе меня не сыскать. Да и так ли ты уверен в своих силах?
– Не спеши, мы можем договориться. Ведь и ты скрываешь что-то, иначе ушел бы еще в деревне, или там же сдал меня страже. Значит, ты тоже заинтересован.
– Мы уже договорились один раз, а ты кормишь меня байками о «не могу» и «не сейчас».
– Справедливо, – кивнул жнец, – но обстоятельства изменились, что ты предлагаешь сейчас?
– Я предлагаю рассказать мне, что стряслось в деревне и вообще почему вы прячетесь в лесу.
– Ты мне нравишься, Альбин. И твое предложение мне нравится, но, увы, я не могу на это пойти. Сейчас не могу. Может, после.
– После чего? После того как сдохнет «тварь»?
– Именно. После того, как сдохнет тварь. Тогда мои слова и твоя на них реакция никак не сможет помешать моей цели, тогда я могу рассказать тебе все.
– А ей? – кивнул на вышагивающую кругами вокруг них девушку Альбин. – Ей ты рассказал все?
– Она знает больше. Так сложились обстоятельства, и мы с ней, – жнец пожевал губами, подбирая нужное слово, – союзники.
– Значит, шлюха может знать больше меня, она более достойна доверия?
– Я не шлюха, – в голосе Кары слышалось искреннее возмущение.
– Хм, – Альбин ухмыльнулся, – тогда что ты забыла в борделе? Неужели ты – клиентка? Или ты и есть убийца моего приятеля Слизня?
К тому, что произошло далее, юноша оказался не готов.
Кара, словно споткнувшись на месте, замерла на мгновение, но уже в следующую секунду, невзирая на незалеченные раны, ринулась в атаку. Первый удар в скулу Альбин честно пропустил, да и второй – поддых – тоже. От третьего увернулся, разрывая дистанцию. Кара, высоко подпрыгнув, попыталась провести атаку ногой в голову, но юноша ее заблокировал. Впрочем, инициативу перехватить не удалось. Не обращая внимания на открывшуюся рану в боку, на дикую боль в ключице, мешающую дышать, девушка с упорством молотобойца обрабатывала дворянина, не давая ему ни собраться, ни сделать лишний вдох.
