Вард светился, выходя из ресторана. Они с сыном сновадрузья, и даже больше, чем когда-то. Мужчины… Как бы странно это ни казалось.
В тот же вечер Вард сообщил о своих планах жене.
– На этот раз я не хочу слышать никаких аргументов,никаких отговорок. Ничего насчет работы, детей, актеров, с которыми тебе надопереговорить. Мы уезжаем через две недели, если считать с сегодняшнего дня.
Вард заказал билеты; они отправятся в Париж, Рим, Швейцарию.На сей раз вместо того, чтобы пуститься в споры, жена посмотрела на негогорящими глазами.
– Ты серьезно? – Фэй зачарованно глядела на мужа,потом порывисто обняла его.
– Да, вполне. И если ты не поедешь по доброй воле, ятебя украду. Мы едем на три недели, а может, и на месяц.
Он тайком проверил ее рабочий график и знал, что она можетпозволить себе столь долгое отсутствие на студии.
Фэй легко спустилась по лестнице, сделала пируэт в ночнойрубашке, а он принялся обсуждать перспективу насчет Парижа и Рима.
– Мы так давно ничего подобного не совершали, Фэй.
– Да. – Она уселась на кровать и посмотрела наВарда. Они дважды едва не расстались навсегда. И чуть не потеряли двоих детей –дочь… сына… И отдали внука. Любовник сына погиб… Да, нелегкое время для обоих.Если бы год назад ее спросили, можно ли спасти их брак, она бы сказала – нет.Но сейчас, глядя на мужа, Фэй понимала, что по-прежнему любит этого человека,со всеми его недостатками, любовными похождениями, даже несмотря на то, чтонекогда он так подвел ее, несмотря на муки, которым он подверг их сына. Оналюбила Варда Тэйера, любила столько лет. И, возможно, будет любить всегда.После двадцати двух лет совместной жизни иллюзий не осталось, но она продолжалаего любить. И в тот вечер, отправившись в спальню, они занимались любовью стакой же страстью, как и в молодости.
27
Париж в ту весну был прелестен. Они бродили вдоль Сены,ходили на центральный рынок за луковым супом, гуляли по Елисейским Полям,заходили к Диору, потом перекусывали «У Фукс», ужинали «У Максима», пили вино вкафе «Флор и Демаго». Они смеялись, обнимались, целовались, беспечно потягиваявино и закусывая сыром.
Все было так, как мечтал Вард. Их второй медовый месяц. Онинашли хорошее место, чтобы забыть все беды прошедших двух лет, отключиться отдетей, фильмов, ответственности. Потом они поехали в Лозанну. Глядя наЖеневское озеро, Фэй улыбнулась.
– Ты знаешь, я счастлива, что вышла за тебязамуж. – Она сказала это каким-то обыденным тоном, отхлебывая кофе иоткусывая круассан.
– Ужасно рад это слышать. И почему ты так решила?
– Ну… – Она задумалась, глядя на озеро. – Тыхороший человек. Ты, конечно, доставлял мне неприятности, но у тебя хватило умаи порядочности вернуться на круги своя и все исправить. – Фэй подумала оЛайонеле и почувствовала глубокое облегчение, что они с Бардом сноваподружились.
– Я очень стараюсь. Хотя и не так умен, как ты, Фэй.
– Чушь собачья!
– Ты выражаешься прямо как Вэл. – Оннеодобрительно посмотрел на жену, и та рассмеялась.
– Ну ладно, я не умнее тебя. Просто упрямее.
– У меня никогда не хватало характера так держаться наплаву, как ты. Иногда мне хотелось бежать от всего. – Он убегал дважды, ноона принимала его обратно, и Вард был благодарен ей. К его удивлению, женанеожиданно призналась:
– Иногда мне тоже хотелось убежать. Но когда япредставляла, что случится, если я это сделаю… Кто присмотрит за Вэл, ктоубедится, что все в порядке у Энн… Ванесса… Грег… Лай… – Она улыбнуласьВарду. – Ты, наконец. Я, наверное, эгоцентрична, думая, что без меня всебудет не так, как надо. Это, конечно, самомнение, но именно потому я все времяоставалась.
– Я очень рад. – Он тоже улыбнулся и взял жену заруку. Их до сих пор связывало любовное романтическое чувство, несмотря на всепережитое. – Потому что ты права. Все пошло бы прахом, если бы ты убежала.И я счастлив, что ты этого не сделала.
– А вдруг я еще возьму и убегу, заведу безумный роман скаким-нибудь симпатичным рабочим сцены? – Фэй рассмеялась, а Вардпомрачнел.
– Да, это всегда меня беспокоило. Я сходил с ума, когдаты работала с некоторыми актерами.
Муж впервые признался в этом, и она была тронута.
– Я всегда старалась вести себя как следует.
– Да, я знаю. Потому что не спускал с тебя глаз.
– Да неужто? – Фэй ущипнула мужа за ухо, онпоцеловал ее, и Тэйеры пошли в отель, забыв о Женевском озере, Альпах, детях икарьере. В эти оставшиеся дни они думали только друг о друге и загрустили,когда пришло время сесть в самолет и лететь домой.
– Это были замечательные каникулы, правда, любимый?
– Да. – Вард улыбнулся жене, она взяла его за рукуи положила голову на широкое плечо.
– Я бы хотела, чтобы вся жизнь прошла, как это дивноевремя.
– Ну это вряд ли, – рассмеялся Вард. – Ты бысошла с ума. На следующей неделе ты уже будешь по уши в своей новой картине истанешь злиться, что все просто невозможны, костюмы ни к черту не годятся,сценарий отвратительный и никто не выучил роли. Ты с корнями будешь рвать своипрекрасные волосы. Без этого ты не проживешь ни дня, разве не так?
Фэй рассмеялась: муж очень точно описал ее деловую жизнь!
– Ну что ж, может, пока я и не готова расстаться скино, но в один прекрасный день…
– Только дай знать, когда.
– Обязательно. – И Фэй кивнула. Да, когда-нибудь…
Но Вард был прав. Уже через две недели ее жизнь точносоответствовала его описанию. Фэй сходила с ума, крупнейшая звезда бесила ее,двое других принимали наркотики, еще один появлялся на площадке пьяным и вообщекаждый день напивался за ланчем. А как-то раз вся съемочная площадка выгореладотла, и профсоюзы угрожали забастовкой. Словом, жизнь вошла в норму. Зато обаза отпуск немного ожили. Лайонел хорошо справлялся с девочками; Энн, казалось,прижилась в школе, близнецы были более-менее в порядке, от Грега приходилихорошие новости, а через месяц, подыскав подходящее жилье, переехал Лай. ХотяФэй понимала, как ему будет одиноко без Джона, но в глубине души думала, что,может, это и к лучшему. Лай снимал фильм у «Фокса», и когда она позвонила,сообщил, что работа идет нормально. Единственная проблема – Энн, которая хотелапереехать вместе с ним. Но Лай сказал, что она не может это сделать. У негосвоя жизнь, как и у нее. Ей надо привыкать к школе, заводить друзей, обновлятьстарые связи, но жить придется в родительском доме.
Он переехал в субботу днем. Энн со слезами смотрела на братаи остаток дня провела у себя в комнате. Но назавтра отправилась с кем-то изподружек в кино, и Фэй решила, что дочь начала оттаивать. Она не упоминала ни обеременности, ни об отданном ребенке, и Фэй молила Бога, чтобы все поскореезабылось.
