Несколько месяцев спустя, летом 1948 года, западные державы спровоцировали так называемый «берлинский кризис», проведя в своих зонах оккупации Германии сепаратную денежную реформу. Использование новой валюты в западных секторах Берлина грозило вызвать экономический хаос в советской зоне.
В конце июня советская военная администрация ввела ограничения на перевозки в Берлин с запада. Одновременно были предусмотрены меры по снабжению западных секторов города из советской зоны. Империалистические круги подняли крик о «блокаде». Якобы ради спасения берлинцев был создан «воздушный мост».
Воспользовавшись этой шумихой, Пентагон положил начало развертыванию в Западной Европе американских ядерных сил передового базирования. На аэродромах Восточной Англии, с которых союзная авиация еще недавно наносила удары по гитлеровскому рейху, появились шестьдесят американских бомбардировщиков Б-29 — в ту пору единственных носителей атомных бомб.
Черчилль призывал к атомной войне против СССР, если Москва не пойдет на уступки в «берлинском кризисе». В октябре 1948 года он выступил с речью, которую за океаном впоследствии назвали «незаслуженно забытой». Бывший британский премьер заявил: «Было бы неразумно полагать, будто в нашем распоряжении неограниченное время. Мы должны вступить в схватку и достичь окончательного решения, пока западные страны опираются на атомную мощь — и до того, как русские коммунисты тоже овладеют ею».
4 апреля 1949 года было объявлено о создании Организации Североатлантического договора (НАТО). Ее членами стали США, Канада, Англия, Франция, Италия, Португалия, Дания, Норвегия, Бельгия, Голландия, Люксембург, Исландия. Три года спустя к ним присоединились Турция и Греция, а еще через три года — ФРГ.
«Подписав Североатлантический договор, мы создали военный союз, целью которого является война с Советской Россией», — констатировала газета «Нью-Йорк дейли ньюс».
Рождение антисоветской коалиции встревожило миролюбивую общественность. Рост военной угрозы побудил миллионы людей к активным действиям. 20 апреля 1949 года в Париже собрался Первый Всемирный конгресс сторонников мира. (Поскольку французские власти отказались выдать визы многим делегатам, заседания конгресса одновременно проходили и в Праге.)
Одним из основателей движения сторонников мира стал Фредерик Жолио-Кюри. Выступая на открытии Парижского конгресса, он сказал: «Наш долг осудить применение атомной энергии в военных целях, заклеймить это извращение науки и присоединиться к тем, кто предлагает объявить атомное оружие вне закона».
Американская пропаганда все еще лицемерно превозносила мнимые достоинства «плана Баруха», а президент Трумэн доверительно заявил на совещании в Белом доме 14 июля 1949 года: «Я пришел к выводу, что мы никогда не установим международного контроля. А поскольку достичь этого нельзя, то в области атомного оружия мы должны быть сильнее всех».
По мере того как в антисоветскую коалицию вовлекалось все больше стран, а у Пентагона накапливалось все больше атомных боезарядов, расширялись и масштабы запланированного нападения на СССР.
По плану «Троян» объектами атомного удара должны были стать уже не 20, а 70 советских городов. На Москву намечалось сбросить 8 атомных бомб, на Ленинград — 7. Начало военных действий было назначено на 1 января 1950 года.
Почему же превентивный, то есть упреждающий, атомный удар по Советскому Союзу так и не был нанесен? Прежде всего потому, что количество атомных боезарядов и средств их доставки, которыми в ту пору располагал Пентагон, не могло гарантировать победного исхода конфликта. Одно дело — массовое истребление мирных жителей, а другое — эффективное поражение военных и промышленных объектов. Мощность, точность, да и число тогдашних атомных бомб были недостаточными для этого.
Командование ВВС подсчитало, что вероятность потерь при осуществлении плана «Троян» превысит 55 процентов участвующих в каждом вылете самолетов (во время бомбардировок Японии они не составляли и 2 процентов).
Решено было накопить для атомного удара еще больше сил и сделать соучастниками нападения на СССР еще больше стран. Для этого требовалось время. В 1949 году Комитет начальников штабов начал разрабатывать план «Дропшот». Начало военных действий было перенесено в нем на 1 января 1957 года. Зато предусматривалось, что вместе с Соединенными Штатами в войну вступят все страны НАТО.
На первом этапе конфликта планировалось сбросить 300 атомных бомб на 100 советских городов. Затем с запада и юга на советскую территорию должны были вторгнуться 164 дивизии НАТО, в том числе 69 американских. Завершающий этап плана «Дропшот» предусматривал оккупацию СССР и других социалистических стран Европы.
Но тут произошло событие, которое остудило пыл пентагоновских стратегов. 3 сентября 1949 года американский бомбардировщик Б-29, совершавший патрульный полет над северной частью Тихого океана, обнаружил повышенную радиоактивность в верхних слоях атмосферы. Проверка данных, в которой участвовал Оппенгеймер, не оставила сомнений: Советскому Союзу потребовалось всего четыре года, чтобы лишить Соединенные Штаты монополии на атомное оружие.
Теллер и «супербомба»
— Что же нам теперь делать? — такими словами, выражавшими растерянность и смятение, прореагировал президент Трумэн на известие о советском атомном взрыве. Почти три недели в Белом доме даже не решались публиковать это сообщение, опасаясь, что оно вызовет панику среди американцев.
Впрочем, ответ на риторический вопрос президента очень скоро определился: как можно быстрее заиметь водородную бомбу, чтобы вновь вернуть Соединенным Штатам военное превосходство, возможность шантажировать Советский Союз.
Еще в разгар работ по осуществлению Манхэттенского проекта ученым, которые трудились в Лос-Аламосе, стало ясно, что атомная бомба способна послужить как бы запалом для несравненно более мощного взрыва, создать условия для атомного синтеза, то есть слияния легких ядер, при котором выделяется гигантское количество энергии.
Во время атомного взрыва под воздействием нейтронов происходит распад тяжелых ядер урана или плутония. При этом развивается температура в несколько миллионов градусов, которая и открывает возможность воспроизвести процесс слияния атомов водорода, бушующий в недрах Солнца.
В Лос-Аламосе этой идеей больше всех был одержим Эдвард Теллер. Еще летом 1942 года на совещании у Оппенгеймера он впервые высказал мысль о возможности использовать атомную бомбу как детонатор термоядерного взрыва, то есть как спичку, которая зажгла бы огонь атомного синтеза.
Теллер родился и вырос в Венгрии. Потом учился у Бора в Дании, получал американскую стипендию из фонда Рокфеллера, а в 1935 году переселился в США. Будучи на четыре года моложе Оппенгеймера, Теллер не только завидовал его славе и авторитету, но и не разделял его политических взглядов, осуждал его нерешительность в вопросе о том, стоит ли применять атомное оружие против Японии.
В Лос-Аламосе Теллера иронически прозвали «апостолом супербомбы». Он действительно был рьяным сторонником политики атомного шантажа, поборником опоры на американское военное превосходство. Узнав о советском атомном взрыве, Теллер тут же потребовал ускорить работы над «супербомбой».
