Стояли звериОколо двери,В них стреляли,Они умирали.Но нашлись те, кто их пожалели,Кто открыл зверям эти двери.Их встретили песни и добрый смех…
Окончание Артем не дослушал. Сутки взятого после подземных приключений отгула не истекли, но он уже рвался поскорее завершить дело об убийстве Лены Плотниковой.
Глава 19
Гастроли Пети Фокусника
Казарин с прискорбием убеждается, что он никудышный следователь, размышляет о внешних и внутренних качествах высокого начальства и встречает того, кого меньше всего хотел бы встретить.
«Контора глубокого бурения» – эта популярная в среде интеллигенции расшифровка аббревиатуры КГБ почему-то вспомнилась сейчас Артему. Может быть – по причине того, что еще около двух суток назад он сидел в кабинете с портретом «Железного Феликса» на стене и мило беседовал с на редкость интеллигентным чекистом о Лаврентии Павловиче Берии. Но ничего – они глубоко бурят, а и мы тоже не лаптем шти хлебаем.
За это время Казарин успел накопать на своего злодея небольшое, но зато чрезвычайно любопытное досье. Занюхин Петр Сергеевич (1945 года рождения, из рабочей семьи, в графе «отец» – прочерк, холост, беспартийный, родственников за границей не имеется) действительно был дважды судим, и по довольно ничтожным статьям Уголовного кодекса, не имеющим ничего общего с преступлениями на половой почве. Именно поэтому Казарин в самом начале расследования и не включил дядю Петю Фокусника, мелькнувшего было в показаниях детей из парка, в круг потенциальных подозреваемых. Как оказалось – зря. Его провинности не несли сексуальной окраски только на первый взгляд. А если копнуть чуть поглубже…
В 1961 году, когда Гагарин полетел в космос, юный тогда еще Петя отправился в гораздо менее интересное путешествие – в колонию для несовершеннолетних. Загремел вроде по глупости – залез, выбив стекло, в банное помещение и попятил оттуда пять бывших в употреблении кусков хозяйственного мыла. Ему и дали-то всего год – сделали скидку на трудное послевоенное детство. Все бы ничего, если не учитывать, что банное помещеньице располагалось не где-нибудь, а при здании детского интерната. Залез, детишек не застал и, чтобы не пропадать добру (не зря ж трудился?), прихватил с собой первое, что попалось под руку? Возможно, даже в качестве фетиша – этим мылом ведь мылись дети, раз оно б/у? Что ж, вполне себе удобоваримая версия.
Во второй раз продажная девка с красивым именем Фортуна повернулась к Петру своими пышными ягодицами в 1968 году, когда сознательные граждане скрутили его, хулиганившего, прямо на улице, и свели отбрыкивавшегося нарушителя общественного порядка в кутузку. На этот раз самый гуманный суд в мире с уже совершеннолетним Петрухой миндальничать не стал и впаял ему два полновесных года лишения свободы. Один по рукам, один по рогам, как говорят в таких случаях зэки. Хулиганство тоже вроде мало напоминает изнасилование или другие виды преступлений, которые самое справедливое в мире советское законодательство рассматривает в качестве относящихся к разряду половых, то есть тяжких. Но не лишне заметить, что хулиганил Петенька не абы как, а задирал и срывал одежду с гулявших на улице подростков. В общем, картинка вырисовывалась в высшей степени занимательная. Хоть на стенку вешай в качестве учебного пособия по криминалистике. Чтобы бестолковые следователи, к каковым себя с прискорбием пришлось отнести и Артему, вникали во все тонкости биографий потенциальных подозреваемых и изучали весь объем информации, а не верхушки сшибали.
Во время второй «ходки» Петя и получил кличку Фокусник – за то, что развлекал сидевшего с ним в одном бараке вора в законе нехитрыми кунштюками. Вдохнув во второй раз сладкий воздух свободы, Фокусник, видимо, решил, что он лучше, чем парашная вонь барака, и залег на дно. До тех самых пор, пока в городском парке Светлопутинска не нашли привязанную к дереву девчонку…
Оставалось только просить у прокурора ордер на арест подозреваемого и проведения судебно-медицинской экспертизы. Стоит ли уточнять, что Артем был твердо уверен: сперма, изъятая из влагалища трупа Лены Плотниковой, не могла принадлежать никому, кроме Занюхина!
Подготовив все необходимые бумаги и сложив их в отдельную папочку, Артем покинул свой кабинет и поднялся к начальству. «Поднялся» – это только так говорилось: на самом деле прокурор области сидел двумя этажами ниже Казарина: последний этаж здания считался не престижным. Старая крыша постоянно текла, а в ветреные дни еще и стучало что-то, будто по ней скачут веселые чертенята. Но «спуститься к начальству» звучало слишком уж провокационно. Поэтому все говорили – «подняться». Подняться с пятого этажа на третий.
По дороге Казарин мучительно размышлял: как быть с Козлюком. С одной стороны, стукачество в любых формах категорически претило нежному организму Артема, как аллерген – больному сезонным ринитом. Но с другой – этого выродка просто необходимо было вывести на чистую воду. И Артем принял единственно верное решение – доложить обо всем увиденном прокурору, а там – будь что будет. Свой долг он выполнит и оборотня с прокурорскими петлицами разоблачит во что бы то ни стало.
Своего главного начальника Казарин, признаться, недолюбливал. Слишком уж неприятная была у прокурора области внешность. Он был неправдоподобно, ужасающе тучен. В прокуратуре даже ходили байки, что двери начальственного кабинета были расширены на пару десятков сантиметров – иначе прокурорская туша попросту застревала бы в них. Насчет дверей Артем уверен не был – сам он их не мерил. Но однажды ему довелось ездить на личной прокурорской «Волге» – все машины в тот день были заняты, и Казарину достался здоровенный, как сарай, черный, в экспортном исполнении «ГАЗ-24». Артем уселся на заднее правое сиденье – и тут же колени уперлись ему в подбородок. Поначалу он очень удивился: ведь «волгарь» – это не «запор» какой-нибудь! Большая машина. Но водитель со смешком пояснил ему:
