Тем не менее, как и любой крупный государственный проект, план возрождения Фреш-Киллз подвержен влиянию политических и бюджетных факторов. Первоначально на него планировали израсходовать 200 миллионов долларов, но в связи с экономическим спадом сумма была сокращена до 112 миллионов. Это, впрочем, не сорвало проект: график работ был просто продлен в надежде на более благоприятную финансовую ситуацию. Дело в том, что, несмотря на бюрократические межведомственные проблемы, все причастные к этой работе стороны по-прежнему убеждены: парк станет одним из важных элементов развития Нью-Йорка в будущем. Он, несомненно, представляет собой нечто большее, чем просто удачный предвыборный ход, — но каким будет его реальное влияние на жизнь города?
Когда приходишь в офис James Corner Field Operations, находящийся чуть севернее парка Хай-Лайн, — этот проект также разработал Корнер, — сразу же поражает атмосфера процветающего архитектурного бюро: везде царит полная тишина, молодые сотрудники сидят рядами, вглядываясь в экраны компьютеров Apple, и в то же время чувствуешь, что здесь кипит сосредоточенная работа. Встреча с Татьяной Чулик, работающей над Фреш-Киллз с самого начала проекта, показала: задача ландшафтного архитектора заключается не просто в том, чтобы помочь земле вернуться к некоему первобытному состоянию. По ее словам, цель Корнера — создать не просто пустошь, а определенный ландшафт, где, как в парке Хай-Лайн, у горожан появится редкая возможность соприкоснуться с природой. Очень важно, чтобы такие места были общедоступны и развивались естественным путем. Эта философия сформулирована в концепции «живого пейзажа» (lifescape) Джеймса Корнера: так он называет «всеохватный процесс восстановления и обновления окружающей среды, не только возвращающий здоровье и биоразнообразие экосистемам объекта, но и пробуждающий разум и воображение людей, которые будут пользоваться новым парком».
Когда я стоял на вершине Северного кургана, глядя в сторону Манхэттена, меня, несомненно, впечатлили результаты уже проведенной работы. Я был уверен, что со временем горожане придут сюда, чтобы насладиться видами и дикой природой, и для некоторых это будет первая в жизни встреча с сельской средой. Но изменится ли их представление о своем образе жизни в городе? Они будут бродить по курганам из собственного мусора, но заставит ли это горожан задуматься о том, как следует поступать с такими отходами в будущем? Всего в сотне метров я видел действующий завод по переработке мусора самого Стейтен-Айленда и баржи, которые увозили отходы в Северную Каролину для утилизации. Прекратится ли когда-нибудь это движение по реке или мы просто научимся еще лучше отправлять наш мусор «с глаз долой — из сердца вон»? Перестанет ли город быть местом экологического преступления? Наконец, положа руку на сердце, можем ли мы сказать, что масштабные проекты вроде Фреш-Киллз — это нечто большее, чем просто жесты, мало влияющие на общую ситуацию?
Дискуссия об «экологически устойчивом» городе продолжается и сейчас — на межправительственных конференциях вроде «Рио+20», прошедшей в июне 2012 года, или на местном уровне в рамках кампаний, призывающих людей перерабатывать отходы или делать из них компост. Одним словом, необходимость сделать нашу городскую жизнь «чище» уже невозможно игнорировать. Но каков наиболее эффективный путь к реальным переменам? Дорогостоящие мероприятия вроде межправительственных конференций собирают вместе самых влиятельных людей планеты, дающих обещания и обсуждающих решение проблем, но они не дадут серьезных результатов, если не смогут воздействовать на повседневное поведение людей, и наоборот.
Одновременно мэры начинают задумываться, следует ли (и если следует, то каким образом) менять города так, чтобы сократить выбросы углерода: разрабатывать новые стандарты жилищного строительства, внедрять на общественном транспорте технологии, снижающие объем вредных выхлопов, разрабатывать «экологически ответственные» схемы утилизации отходов, побуждающие и обычных горожан менять свое поведение, переосмысливать привычные модели передвижения, потребления и образ жизни. С другой стороны, давление оказывают люди, справедливо возмущенные медленными темпами перемен и пробелами в государственной политике, движимые страхом, что мы слишком поздно «проснулись» и что погоня за прибылью будет вечно подрывать возможности для строительства более безопасного будущего.
Если мы сможем лучше понять и усилить преимущества городской жизни, одновременно договорившись о путях повышения ее экологической устойчивости, мы, пожалуй, еще сможем избежать гибели. Как ни парадоксально это звучит, город может стать для нас не гробом, а Ноевым ковчегом.
Начало этому процессу должно положить осознание того, что город дает куда больше возможностей оберегать окружающую среду, чем мы себе представляем. До недавнего времени многие защитники окружающей среды — как теоретики, так и практики — считали, что город, где скапливается больше всего людей и отходов, где в огромных объемах потребляется энергия, представляет собой неестественный и опасный для экологии феномен. Воздух там сильно загрязнен, он — рассадник болезней, а спрос на воду и пищу в отсутствие источников и сельхозугодий превращает доставку самого необходимого в логистический кошмар. Они расценивали город как средоточие безудержного потребления: он только берет, но сам ничего не отдает.
Этот образ каменных джунглей противопоставлялся уютному буколическому существованию селянина, слитому с природой. И статистика, казалось бы, подтверждала эту точку зрения: в городах живет больше половины населения планеты, но занимают они менее 3% ее территории; кроме того, на их долю приходится почти 80% от общего энергопотребления. Как жизнь в городе может быть экологичной?
Когда я ехал на автобусе из Фреш-Киллз к паромной переправе Стейтен-Айленда, чтобы вернуться в Манхэттен, мне приходилось напоминать себе, что я нахожусь в таком мегаполисе, как Нью-Йорк. Мое путешествие началось в почти сельской тиши, но, по мере того как автобус двигался на север, появлялось все больше домов. Сначала это были особнячки, окруженные садами, потом их сменили коттеджи с небольшими лужайками для парковки автомобиля. А затем, когда мы подъехали к пристани, — оживленные городские улицы с множеством магазинов и многоквартирными домами. На пароме я прошел на нос и завороженно глядел на приближающийся Манхэттен — это зрелище никогда и никого не оставит равнодушным. Всего несколько километров отделяют тихую периферию от самого сердца городского мира, и с каждым шагом застройка вокруг меня становилась все плотнее: на смену зеленым зонам приходили бетон, асфальт и кирпич.
В 2009 году журналист Дэвид Оуэн раскрыл удивительный факт: в Нью-Йорке более экологичный образ жизни, чем в любом его пригороде или даже в сельской местности. Он показал, что, вопреки общепринятому мнению, когда люди живут бок о бок и им удобно перемещаться пешком, их поведение отличается куда большей экологической эффективностью. Несмотря на большой объем энергопотребления и транспортные расходы, городская среда — весьма разумный способ собрать людей вместе. Так, на 1 квадратный метр в Нью-Йорке выделяется больше парниковых газов, потребляется больше энергии и вырабатывается больше отходов, чем в любом другом населенном пункте сравнимого размера в США. Но в пересчете на одного жителя в этом городе энергия используется эффективнее, а двуокиси углерода и отходов образуется меньше, чем в среднем по стране.
