Предисловие к русскому изданию
Впервые я приехал в Москву в сентябре 2013 года по любезному приглашению Института «Стрелка», где прочел лекцию о Джейн Джекобс, работы которой оказали на меня сильное влияние1.
Это была моя первая встреча с городом, который долгие годы занимал мое воображение. Когда я вышел из гостиницы, я думал, что сразу погружусь в многоуровневое пространство городских джунглей. Однако на деле все оказалось по-другому. Площади и улицы Москвы мало напоминали уютные кварталы манхэттенского Гринвич-Виллиджа 1960-х годов, о которых писала Джекобс. Она обратила внимание на глубинные течения в городе и стала выяснять, что мы можем потерять, если будем стараться сделать город более удобным для жизни, более приглаженным. Джекобс рассказывала об отрепетированном «тротуарном балете», который исполнялся около ее дома, взаимодействии людей, у каждого из которых была своя роль, — об этом образе я помню всегда, где бы ни очутился. Но то, что я увидел в центре Москвы, весьма отдаленно напоминало этот балет. Я бродил вдоль Москвы-реки, пробираясь между машинами, припаркованными на набережной. Перейдя одну из крупных улиц, я выяснил, что могу вернуться обратно, только проделав несколько сложных маневров. Город не открывался мне как пешеходу.
Москву захватили автомобили, заполонившие ее основные артерии, они замедляют темп жизни до почти полной остановки. Здесь утеряно многое, что делает город человечным, и те, кто хочет познакомиться с ним, зависят в своих передвижениях от автомобильного трафика. В этом Москва похожа на многие крупные города мира. Но как решить эту проблему? За 9 тысяч лет своей истории города стали местом, где чужие друг другу люди объединяются для достижения самых разных целей; благодаря этому объединению город становится чем-то большим, чем просто сумма своих частей. Именно об этом писала Джейн Джекобс, когда говорила о «балете». В том, что она ежедневно наблюдала на Гудзон-стрит, Джекобс видела гений города: его связи и сети.
За несколько недель до меня в Москву приезжал архитектор Ян Гейл. Впервые он воплотил свои идеи, касающиеся «жизни среди зданий», в родном Копенгагене. В своей книге Гейл вспоминает, как сделал пешеходной часть центрального района города, улицы Строгет, и местные жители решили, что он сошел с ума, поставив под угрозу нормальную жизнь2. Но уже через несколько месяцев проект был признан удачным: район стал популярным, превратившись в значимое общественное пространство — не только города, но и всей страны. Людям нравилось находиться в этом месте.
Тогда Гейл стал изучать, почему переустройство улицы Строгет удалось. Он наблюдал за местными жителями, за тем, как они перемещаются, взаимодействуют друг с другом, что их интересует, и обнаружил несколько точек несомненного притяжения: люди останавливались, чтобы узнать, что показывают в кинотеатре, сидели в кафе и встречались с друзьями, разглядывали витрины и просто общались. И больше всего их интересовали сами люди. Ключ к созданию хорошего общественного пространства— это понимание человеческой потребности быть вместе. Примеров тому множество.
«Наступление обаянием» (Charm Offensive) — исследование, проведенное в 2011 году Фондом Янга, — измерило уровни вежливости в трех разных местах в Великобритании: на рынке в одном из самых бедных районов Лондона, в недавно построенном городе в Кембриджшире и в деревушках в Уилтшире. Исследование позволило выявить, что вежливость — вопрос не благосостояния или гомогенности населения, а близости между людьми. Рынок в лондонском Ист-Энде, несмотря на всю свою разнородность, — место, где все готовы взаимодействовать друг с другом. Торговцы и покупатели общаются там на равных и таким образом создают хорошее публичное пространство.
Все это подтверждает мысль социолога Ричарда Сеннета, которую он повторяет вновь и вновь: чтобы сосуществовать друг с другом, нам нужны подходящие для этого пространства. Потому что, несмотря на наше желание держаться вместе, мы не рождаемся общественными животными, пусть инстинктивно и ощущаем себя таковыми.
Ян Гейл считает, что решение этой проблемы — разумное проектирование: если мы придумаем хорошие публичные пространства, то люди смогут почувствовать общность. В своем исследовании «На пути к лучшему городу для жизни»3, опубликованном осенью 2013 года, Гейл утверждает, что основная проблема Москвы — засилье автомобилей. По его оценкам, машинами занято более 91% Тверской улицы, а по всему городу доля мест, выделенных для частной и общественной жизни, редко превышает 20%. Затем Гейл предлагает способы использовать то хорошее, что уже есть у города, например историческое наследие и зеленые пространства. Среди прочего он говорит о том, как вернуть некоторые части города горожанам, которые не прикованы к автомобильному рулю и не отрезаны от радостей уличной жизни. Гейл предлагает «открыть» людям сокровища Москвы — места, которые уже есть и ждут, чтобы их освоили.
Но одного проектирования недостаточно. Архитектор, манипулируя отдельными объектами и их структурами, не может вылечить болезни города. В городе все имеет отношение к политике — это неизбежно. Именно попытки деполитизировать город — придумать решения, не понимая его разнообразия, — зачастую создают больше проблем, чем устраняют. В книге «Города вам на пользу» я подчеркиваю значение вопросов равенства, доверия и устойчивости в стремлении сделать город подходящим местом для жизни, таким, которое мы все заслуживаем.
Под политикой я подразумеваю повседневную работу мэрии, которая необходима для нормального функционирования города, и в этой книге предлагаю некоторые пути улучшения этой работы. Но я говорю также и о более частной сфере: о политике повседневной жизни.
Несправедливость — не та цена, которую мы должны платить за жизнь в городе. У нас должна быть уверенность, что перемены возможны и что все в наших руках. Вот почему мы должны вернуться к политике повседневной жизни — чтобы найти путь, ведущий нас вперед. Именно повседневную жизнь Джекобс называла духом города, а французский философ Анри Лефевр считал ее почвой для перемен. День за днем мы взаимодействуем с разными людьми: соседями, коллегами, незнакомцами, а также с разными организациями, правительством. Мы должны заново открыть для себя правду: именно эти связи и составляют нашу жизнь, и, следовательно, все, что происходит в городе, имеет отношение к политике. Как замечает Лефевр,
настоящая политика включает в себя знание повседневной жизни и анализ ее потребностей. Повседневная жизнь фундаментально связана со всеми видами деятельности, она охватывает их, включая все различия и конфликты; это связь между ними, наш общий фундамент. Именно в повседневной жизни оформляется сумма связей, которая делает человечество — и каждого отдельного человека — цельным.
