B. С. Вечеслов возразил, что о слиянии не может быть и речи в свете приказа Л. Д. Троцкого от 25 мая 1918 г. Н. Т. Федотов предположил, что совместная работа возможна в области снабжения, так как склад морской авиации сгорел, а часть имущества эвакуирована неизвестно куда[737]. То есть речь идет о том, чтобы сухопутная авиация помогла со снабжением морской, но при этом морская сохранила бы свою организационную самостоятельность.
На следующем заседании (24 октября) представители МГШ предложили создать постоянную комиссию морского и военного ведомств для координации деятельности авиации так, чтобы в нее вошли начальники УМА и ГУ РККВВФ, их помощники по строевой и хозяйственной частям, по одному представителю от строевых частей морской и сухопутной авиации. Эта комиссия и должна была разъяснить все вопросы. Федотов заявил, что желательно выделить в постоянной комиссии две секции – научных опытов и снабжения. Н. А. Яцук считал, что, поскольку морская авиация в десять раз меньше сухопутной, она должна подчиниться ГУ РККВВФ, а в постоянной комиссии необходим политический представитель. По его мнению, все эти вопросы уже обсуждались в комиссии С. А. Кукеля еще до октября 1917 года[738].
Заседание по вопросу о слиянии морской и сухопутной авиации под председательством В. М. Альтфатера в МГШ состоялось 4 января 1919 г. На нем присутствовали: главный комиссар морской авиации А. П. Онуфриев, начальник организационного отдела УМА Н. А. Тучков, Н. Ф. Федотов, от МГШ – В. В. Яковлев и А. С. Фадеев. Совещание решило, что было бы рационально присоединить технический и хозяйственный отделы УМА к ГУК, организационные, тактические и строевые функции по морской авиации возложить на МГШ, но, учитывая сложную обстановку, лучше пока ничего не предпринимать и оставить все как есть[739].
17 февраля 1919 г. МГШ выступил с инициативой создания Авиационного отделения при Морском отделе Полевого штаба РВСР. Целью была координация действий морских авиаотрядов, действовавших на сухопутном фронте. В этом направлении уже работала комиссия из представителей МГШ, УМА, Полевого управления авиации при Штабе РВСР и Всероссийского совета воздушного флота. Эта комиссия высказалась за создание «авиационной ячейки» при Морском отделе. МГШ и УМА выработали «Временное положение о морском авиационном отделе при МО ПШ РВСР»[740].
8 марта 1920 г. РВСР рассматривал вопрос о работе (под председательством К. Х. Данишевского) комиссии, которая решала проблему объединения морской и сухопутной авиации. Судя по тексту протокола РВСР, представители морского ведомства затягивали посылку своего представителя в эту комиссию, поэтому представителем морского ведомства в ней был назначен «без права замены себя» командующий всеми морскими силами Республики А. В. Немитц. Комиссии был дан окончательный срок до 12 марта для выработки решения. РВСР решил, что если представителям военного и морского ведомств удастся договориться, то вопрос о слиянии авиации будет считаться решенным без внесения его в РВСР. Утвердили и название нового руководящего органа для всей авиации – «Главное управление Красного Рабочее-Крестьянского Воздушного Флота»[741].
По вопросу об объединении морской и сухопутной авиации РВСР 15 марта 1920 г. вновь слушали докладчика К. Х. Данишевского. Видимо, представителям ведомств в комиссии договориться не удалось. РВСР окончательно решил объединить морскую и сухопутную авиацию, однако морское ведомство получило «право представить свои поправки в комиссию К. Х. Данишевского о большей связи Морведа с Главным управлением Рабоче-Крестьянского Красного Воздушного Флота по вопросам обучения, комплектования кадровых отрядов, а равно и подчиненности начальникам действующих флотов и флотилий и Коморси»[742]. Вследствие этого постановления был издан приказ РВСР № 447/78 от 25 марта 1920 г., который предписывал объединить «все авиационное, воздухоплавательное и гидроавиационное дело Республики» в ГУ РККВФ. Тем же приказом расформировывалось УМА[743].
20 декабря 1920 г. приказом главкома С. С. Каменева вводятся должности начальников воздушного флота: одного – для Балтийского моря, второго – для Черного и Азовского морей[744].
Осенью 1921 г. коморси А. В. Немитц вновь поднял вопрос о сохранении гидроавиации в составе флота. Ответом на это стал рапорт начальника штаба Главного управления воздухофлота главкому от 22 октября 1921 г. о том, что вопрос о слиянии сухопутной авиации и гидроавиации в «Единый Воздухофлот» обсуждался на всех съездах Воздушного флота и решался положительно. Начальник ГУ РККВФ указывал, что в Англии обсуждался этот же вопрос и было принято решение о слиянии RNAS (Royal Navy Aviation Service) – морской авиации и RFC (Royal Flying Corps) – сухопутной авиации в единые Королевские воздушные силы (RAF, Royal Air Force)[745].
На этом рапорте С. С. Каменев наложил резолюцию: «Сообщить Коморси резолюцию: вопрос этот считать законченным и не подлежащим новому рассмотрению»[746]. 4 ноября 1921 г. начальник 4-го отделения 1-го отдела Организационного управления Штаба РККА сообщил об этой резолюции А. В. Немитцу.
Вопрос о слиянии морской и сухопутной авиации поднимался не только у красных, но и у белых. 14 мая 1919 г. вице-адмирал А. М. Герасимов подал А. И. Деникину записку с предложениями об организации морской авиации ВСЮР. Белая морская авиация ВСЮР состояла тогда из четырех отрядов – Черноморского, Каспийского и состоящего из двух авиаотрядов Донского гидроавиадивизиона. По мысли А. М. Герасимова, следовало иметь по два отряда на Каспийском и Черном морях (из них один – действующий, а другой – учебный). В составе отряда предполагалось иметь по 6 самолетов, в учебном отряде Черного моря – 9 самолетов. Следовало упростить штаты морской авиации и образовать Отдел морской авиации при Морском управлении ВСЮР[747].
Надо полагать, что доклад начальника авиации ВСЮР генерал-майора И.И. Кравцевича главнокомандующему А. И. Деникину от 17 ноября 1919 г. был ответом на записку А. М. Герасимова. И. И. Кравцевич писал, что еще с 1915 г. стала ясна несостоятельность разделения сухопутной и морской авиации, «но ввиду покровительства обособлению флота от армии со стороны высоких лиц, обособлялась и авиация»[748]. Следствием этого было то, что во флотскую авиацию шло много армейских офицеров, так как флотские офицеры якобы не хотели служить в авиации. Кроме того, из донесения Управления воздушного флота великому князю Александру Михайловичу за 1916 г. видно, что, хотя морская авиация в три раза меньше по числу самолетов, чем сухопутная, обходится она в два раза дороже, «несмотря на то что вообще создание морского аэроплана стоит дешевле, чем сухопутного». Сам автор, который в июне 1917 г. являлся инспектором авиации Северного фронта и получил в подчинение несколько гидроавиаотрядов, по его словам, поразился, как все в морской авиации неорганизованно и запущенно. Тогда же с состоянием гидроавиации Балтийского флота ознакомился английский капитан Витет, который заявил, что дело там обстоит «непоправимо плохо» и англичане прекратили поставки морских аэропланов. «По сведениям, имевшимся в Управлении Великого Князя, с гидроавиацией Черного моря обстояло еще хуже». И. И. Кравцевич писал о том, что во всем мире созданы министерства авиации и в России следует сделать то же самое. На Юге необходимо оставить три морских авиаотряда, но не называть их по морям. Эти отряды должны быть подчинены инспектору морской авиации (на правах инспектора авиации армии), который, в свою очередь, будет подчинен начальнику авиации (начальнику Воздушных сил Юга России). Морские авиаотряды при этом останутся в оперативном подчинении флота. «Полагаю, что это предложение не встретит сочувствия в морских кругах, стремившихся к обособлению, но это сопротивление необходимо преодолеть для пользы дела. Если этого не сделать теперь, в будущем жизнь неизбежно приведет к такой организации. Планы морских летчиков об отдельных для трех гидроотрядов мастерских, заводах, школах неосуществимы и ничем не оправданы»[749], – заканчивал свою записку авиационный генерал.
