Я качаю головой:
— Считаю, что нам с ней лучше остаться друзьями.
— Ты серьезно?
— Да.
Как бы мне ни нравилась мысль о том, чтобы начать встречаться с Хлоей, я ей в этом смысле неинтересен. И никогда не буду. Я ей не подхожу, как и она мне. К тому же теперь я знаю, что она — младшая сестра Никки, а это уже как-то неправильно. Им нужно налаживать отношения. А я не хочу стать причиной, по которой они могут испортиться.
— Так или иначе, — говорю я, — может, я скоро обзаведусь подружкой-северянкой.
— С тобой случались и более странные вещи.
— Правда?
Пауза. На этот раз, когда Хоппо протягивает мне флягу, я беру ее и делаю глоток.
— Думаю, теперь все это и правда позади, — говорит он, и я понимаю, что он имеет в виду не только меловых человечков.
— Да, наверное.
Пусть даже в нашем сюжете и остались небольшие дыры и незавершенные линии.
— Ты так не думаешь, похоже.
Я пожимаю плечами:
— Просто осталось кое-что, чего я так и не понял.
— Например?
— Ты никогда не задумывался о том, кто на самом деле отравил Мерфи? Это никак не укладывается у меня в голове. Я уверен, что это Майки отвязал его, да. Может, потому, что хотел тебя задеть. И рисунок тоже оставил он. Но я все равно не верю в то, что он его убил. А ты?
Он молчит очень долго, прежде чем ответить. На секунду мне кажется, что ответа и не последует. А затем он говорит:
— Он и не убивал. Никто не убивал. По крайней мере нарочно.
— Не понимаю. — Я неотрывно смотрю на него.
Он смотрит на флягу. Я протягиваю ее ему. Он осушает ее одним махом.
— Мама уже тогда стала немного рассеянной. Часто клала вещи не туда, куда надо, путала все. Один раз я заметил, как она насыпает хлопья в кофейную кружку и заливает ее кипятком.
Знакомо.
— Однажды, примерно через год после смерти Мерфи, я пришел домой и увидел, как она готовит Дружку еду. Она положила в миску корм, а потом добавила туда что-то из коробки в шкафу. Я думал, это тоже сухой корм. А потом узнал, что это была отрава для улиток. Она просто перепутала коробки.
— Вот черт.
— Да. Я вовремя ее остановил, кажется, мы даже пошутили об этом. Но тогда я задумался: что, если она и раньше это делала? С Мерфи?
Я пытаюсь осознать его слова. Это не назовешь убийством. Даже непреднамеренным. Просто ужасная, ужасная ошибка.
«Никогда ничего не предполагай, Эдди. Задавай вопросы. Всегда старайся взглянуть за рамки предложенного».
У меня невольно вырывается смешок.
— Мы ошиблись. Опять!
— Прости, что не сказал тебе раньше.
— Зачем говорить о таком?
— Что ж, думаю, теперь одним неразрешенным вопросом меньше?
— Одним.
— А есть и другие?
Я крепче затягиваюсь:
— Та вечеринка. Когда случилась авария. Майки сказал, что кто-то подлил ему алкоголь в напиток.
— Майки всегда много врал.
— Но не об этом. Он никогда не садился пьяным за руль. И он очень любил свою машину. Он бы не стал ею так рисковать.
— И что?
— Я думаю, кто-то и правда подлил ему алкоголь. Кто-то, кому хотелось, чтобы он попал в аварию. Это был тот, кто действительно его ненавидел. Но этот человек не мог предположить, что в машине с ним окажется и Гав.
— Тогда этот кто-то — паршивый друг.
— Я не думаю, что этот человек был его другом. Ни тогда, ни сейчас.
— И что ты хочешь сказать?
— Ты виделся с Майки в тот день, когда он вернулся в Эндерберри. В самый первый день. Ты сказал Гаву, что вы с ним разговаривали.
— И что же?
— Все думают, что в ту ночь Майки напился и его понесло в парк, потому что он вспомнил о своем брате, но я в это не верю. Я считаю, он пошел туда специально. Чтобы встретиться с кем-то.
— Что ж, так и вышло. Он встретился с парой воришек.
Я встряхиваю головой:
— Им так и не предъявили обвинение. Маловато доказательств. К тому же они отрицают, что были в парке в ту ночь.
Он размышляет над моими словами.
— Значит, вышло все именно так, как я и говорил. Майки напился и упал в реку.
— Потому что «фонари не горели по всей аллее», — киваю я. — Именно об этом ты упомянул, когда я сказал, что Майки упал в реку и утонул. Так?
— Так.
Мое сердце пропускает удар.
— Откуда ты знал о фонарях? Тебя же там не было?
Лицо Хоппо темнеет.
— Зачем мне убивать Майки?
— Потому что он узнал, что это ты подстроил аварию? Он собирался рассказать обо всем Гаву и написать об этом в книге. Вот ты мне и скажи зачем.
Он смотрит на меня чуть дольше, чем нужно, — от этого мне не по себе. А затем протягивает мне флягу и шлепает ею по моей груди.
— Иногда, Эд… лучше не знать всех ответов.
Две недели спустя
Какой удивительно маленькой кажется прошлая жизнь, когда ты закрываешь за ней дверь!
Раньше мне казалось, что к сорока двум годам я добьюсь намного большего и оставлю куда более значительный след на этой земле. Но нет, как и у всех остальных людей, бóльшую часть моей жизни — по крайней мере, ее материальной составляющей — удалось с легкостью запихнуть в один небольшой грузовик.
Дверь грузовика захлопывается. Внутри — маркированные коробки. В них надежно упакованы все мои сокровища. Ну или почти все.
Я улыбаюсь грузчикам — надеюсь, что жизнерадостно и дружелюбно.
— Это последние?
— Ага, — отзывается самый старший и потрепанный член команды. — Все разложено как надо.
— Хорошо. Отлично.
Я оглядываюсь на дом. Табличка «Продано» укоризненно смотрит на меня с газона — как будто хочет сказать мне, что я в чем-то облажался и слишком рано признал поражение. Я думал, что мама расстроится, когда узнает, что я продаю дом, но, похоже, она обрадовалась. Для нее это облегчение. И еще она настояла на том, что не возьмет с этой продажи ни копейки.
— Тебе эти деньги нужнее, Эд. Устройся. Начни все с чистого листа. Иногда это бывает необходимо нам всем.
Когда грузовик отъезжает, я поднимаю руку в прощальном жесте. Я арендовал небольшую однокомнатную квартиру, так что коробки временно переедут в хранилище. Я медленно возвращаюсь в дом.
