Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
Второй тезис, на котором необходимо остановиться, касается того обстоятельства, что далеко не любая философская система, не каждое направление философии способны принести реальную пользу спортивному процессу и отражающей его спортивной науке. То есть в той или иной степени рефлексировать по поводу спорта, очевидно, могут все, а вот служить философскими основаниями спортивной деятельности – только некоторые мыслительные концепции. К примеру, философские рассуждения о телесности, об экзистенциальном переживании, о духовной сущности спорта далеко не всегда имеют прямое отношение к содержательной стороне рассматриваемой деятельности. Они в большей степени относятся к анализу субъективной оценки, эстетического или этического восприятия спорта со стороны неспортсменов: философов, деятелей религии, литературы, искусства. Здесь спорт рассматривается в основном в качестве абстрактного, идеализированного, а то и вовсе идеального объекта, оторванного от реальной действительности самого физкультурно-спортивного процесса. Особо подчеркнём, что трактовку идеального объекта в данном случае не следует путать с научно-теоретическим определением понятия «идеальный объект» в аксиоматических и гипотетико-дедуктивных теориях. Хотя, конечно, есть масса примеров и противоположного подхода.
С другой стороны, философия йоги, философский даосизм, чань (дзэн) – буддизм, диалектический (исторический) материализм, философия жизни, психоанализ, иррационализм, феноменология и герменевтика, позитивизм и постпозитивизм, прагматизм и, конечно же, гуманизм – все эти философские концепции исторически заложены в мировоззренческий фундамент спорта, будучи элементами социокультурной среды его становления. Следовательно, они выступают совокупными философскими основаниями физкультурно-спортивной деятельности и науки. Собственно, как и научно, рационально интерпретированный применительно к конкретному спортивному процессу экзистенциализм.
Другой вопрос, насколько реальность спорта отторгает, не приемлет те или иные философские сентенции как чуждые, неадаптируемые. В данном контексте следует отметить, что в философии спорта уже оформились три уровня:
– уровень философских оснований самого физкультурно-спортивного процесса;
– уровень философских оснований науки и ненауки, адекватно или не очень адекватно отражающих указанный процесс;
– уровень философских рассуждений, отражающих собственно философскую традицию анализа спорта и философской проблематики, возникшей по поводу спорта.
К сожалению, по известным причинам, в современном конгломерате идей и течений, называемом философией спорта, «погоду» делает именно третий, самый внешний уровень – пояс философской проблематики. Конструктивная же, метанаучная разработка философии спорта требует развития первого и второго (внутреннего и среднего) уровней философской рефлексии.
Философия спорта первого (внутреннего) уровня, связанная с философским исследованием содержательного ядра физкультурно-спортивной деятельности, имеет антропологические, онтологические, социально-философские аспекты.
Философскую антропологию физическая культура и спорт могут интересовать, например, с точки зрения их возможной роли в качестве вторичного фактора антропосоциогенеза, а также в качестве фактора становления информационно-знаковой, коммуникационной языковой культурной среды человечества.
Прежде чем говорить о вторичных факторах, очевидно, следует определиться с вариантом решения проблемы главного фактора антропосоциогенеза, становления человеческой культуры. На этот счет, что уже отмечалось выше, до сих пор сосуществуют две основные концепции: трудовая теория антропосоциогенеза и игровая теория культуры. Соответственно, в стороне остаются различные неогегельянские и неотомистические философские конструкции. Безусловное принятие трудовой теории и дальнейшая исследовательская работа уже на её основе заставляют подвергнуть философской критике игровую теорию, изложенную, в частности, в книге Йохана Хёйзинги «Homo ludens» («Человек играющий»), впервые опубликованной в 1938 г. Критика концепции Хёйзинги может протекать в двух измерениях: формально-логическом и содержательном. Причём, содержательная критика должна опираться на поле аргументации, идентичное положениям самого нидерландского ученого. Эти положения-аргументы связаны с рассмотрением истории религии, античной философии (в большей степени философии Платона), антропологии, психологии и зоопсихологии. Научная корректность формально-логической критики определяется тем, что, несмотря на частые апелляции к иррационализму, Хёйзинга регулярно постулирует свою приверженность к логике.
В своем современном видовом многообразии физическое воспитание и спорт в древней культуре, естественно, представлены не были. Соответственно, есть смысл отдельно рассмотреть их фундаментальную часть, выросшую одновременно и из религиозной и из воинской ипостасей. Речь идет о единоборствах и об их игровых командных (групповых) формах, одной из которых, предположительно, является футбол.
Опираясь на классические труды по этнографии и истории религии, приходится признать, что традиционно исследуемые вторичные факторы антропосоциогенеза (членораздельная речь, родовая организация и свойственные ей брачные отношения, древнейшая мораль и кооперация) даже в сумме с остракизмом как главным механизмом наказания отступников не могли обеспечить надежный мир внутри биполярной организации экзогамных родов. Должен был существовать ещё один фактор – механизм урегулирования брачных, протополитических, имущественных споров и борьбы внутри рода и между родами. Гипотетически это мог быть формально и содержательно трансформировавшийся биологический механизм борьбы за лидерство между доминирующими самцами из-за обладания самками, ареала обитания и охоты, статуса вожака. За то, что таким фактором мог стать единоборческий поединок, свидетельствует и древнейшая правовая традиция разрешения споров путем судебного поединка.
Крайне интересен анализ отношения протоспорта (в частности, протоединоборств) к процессу рождения религиозно-магической символики, ставшей знаковой основой языка современной культуры на многих уровнях. Это и уровень математических (арифметических и геометрических) построений, и уровень политико-религиозного моделирования, и уровень искусства, и уровень символического наполнения самого современного спорта. Главная проблема философского анализа по данному вопросу заключается в том, чтобы вскрыть истинный характер древней символики и показать, как она может работать в качестве методологии спортивной деятельности. Здесь неоценимую роль могут оказать философия даосизма и чань (дзэн) – буддизма, которые даже в большей степени, чем пифагорейская философия, сумели донести до нашего времени магию числа и геометрической фигуры.
Не менее значимым для современного спорта оказывается философский анализ истории физического воспитания и спорта, языковых выражений, фокусирующих древний объем и содержание данных понятий. В этом случае, очевидно, мы не обойдемся без философской герменевтики. Установление истинного историко-культурного контекста помогает разобраться с изначально заложенным в «природу» феноменов «физическая культура» и «спорт» содержанием. В свою очередь полученный результат позволяет обойтись без нескончаемого схоластического спора о наиболее адекватном определении этих базовых для спортивной науки понятий, позволяет прояснить, наконец, существенные моменты спортивной психофизиологии.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
