Чек повернул к нему бледное лицо с испачканным ртом.
— Чек, — упрямо прохрипел он.
— Ну, Чек так Чек. Все лучше, чем сява. Пошли, Чек. До поселка рукой подать, а эта мортира бабахает, как… как мортира. Пошли, Чек.
— Пошли, — сказал Чек. — Черт, — добавил он, посмотрев себе под ноги, — грибов жалко…
* * *
— К вам посетитель, — интимно прошелестел голос секретарши по селектору.
«Вот черт, — подумал Канаш, мечтательно глядя в потолок. Он пребывал в превосходном настроении, поскольку еще не знал о самоубийстве бисексуального киллера. — Вот же голос у бабы! Если не знать, какова она с виду, можно прямо-таки влюбиться. Не голос, а реклама секса по телефону. К этому бы голосу да нормальные внешние данные — цены бы ей не было!»
— Кто там еще? — подавив зевок, спросил он. Валентин Валерьянович не выспался, поскольку ночь выдалась хлопотная.
— Его фамилия Забродов, — доложила секретарша тем особенным тоном, который яснее всяких слов говорил о том, что посетителя она не одобряет.
— Впервые слышу, — сказал Канаш.
— Он говорит, что пришел по делу какого-то Аверкина.
— Впервые слышу, — повторил Канаш, резко выпрямившись в кресле. — Кто он такой? Откуда? Из прокуратуры? Кто его пропустил?
Секретарша начала что-то говорить, но вдруг как-то странно пискнула, словно попавшая в кошачьи когти мышь, потом в селекторе что-то загремело, раздался отдаленный женский крик, полный праведного возмущения: «Стойте! Туда нельзя!», и дверь кабинета распахнулась, как от сильного порыва ветра.
Канаш одним быстрым движением открыл ящик письменного стола и положил ладонь на черневший поверх бумаг пистолет.
— Здравствуйте, — очень спокойно и даже приветливо сказал возникший на пороге кабинета сухопарый мужчина среднего роста. — Прошу извинить за вторжение, но мне нужно с вами побеседовать.
Продолжая держать ладонь на рукоятке пистолета, Канаш молча разглядывал посетителя, не обращая внимания на маячившее за его плечом бледное и растерянное лицо секретарши. Опытный взгляд Валентина Валерьяновича сразу отметил множество мелких деталей, которые прямо указывали на армейское прошлое этого человека. Армейское ли? Армия у нас одна, но люди в ней служат ох, какие разные, и занимаются они самыми разнообразными делами. Одни воруют солярку прямо из баков вверенной их попечению техники и пьют по-черному в своих прокуренных кабинетиках, а другие годами не снимают сапог и спят в обнимку с автоматом. Этот, похоже, из последних. Да и как может быть иначе? Если речь идет об Аверкине, значит, этот тип работает на ГРУ, и конечно же, не в качестве перекладывателя бумажек. Для бумажного офицера у него слишком свободные движения. Интересно, зачем он пришел?
— Прошу прощения, — холодно сказал Валентин Валерьянович, лаская пальцем спусковой крючок спрятанного в ящике стола пистолета, — но способ, которым вы сюда вошли, исключает всякую возможность беседы. Попрошу вас покинуть мой кабинет. Секретарша объяснит вам, как записаться на прием. Впрочем, можете не трудиться: я вас не приму.
— Однако! — с непонятным весельем воскликнул посетитель. Он бросил насмешливый взгляд на правую руку Канаша, спрятанную под столом, и снова перевел взгляд на его каменное лицо с утиным носом и глазами-булыжниками. Значит, вы приверженец строгого порядка, инструкций и профессиональной этики? Если принять во внимание стиль вашей работы, это вызывает некоторое удивление. Я присяду?
— Нет, — возразил Канаш. — Если вы сейчас же не уберетесь, я вызову охрану.
— Вызовите лучше «скорую», — посоветовал посетитель, назвавшийся Забродовым. Он мягко оттеснил назад секретаршу и закрыл дверь кабинета перед ее носом. — Пугать меня милицией тоже не стоит. Я ее не боюсь, а вот вы боитесь. И уберите вы, наконец, руку с пистолета! Стыдно смотреть, честное слово. Не собираюсь я вас трогать, расслабьтесь! Пока не собираюсь, — подумав, добавил он.
— Значит, вы не уйдете? — уточнил Канаш. Он действительно убрал руку с пистолета и немного расслабился, но ящик стола задвигать не стал. — Что ж, присядьте и изложите свое дело. Хотя я не понимаю, какое у вас может быть ко мне дело. Лично мне представляются наиболее вероятными два варианта: либо вы просто ошиблись адресом, либо у вас не все в порядке с головой… Либо и то, и другое.
— Это уже не два варианта, а целых три, — заметил Забродов, опускаясь в кресло для посетителей и сразу же расплываясь по нему, как выброшенная на берег медуза. — Мягко, — похвалил он кресло. — Люблю! И вообще вы неплохо устроились. Со вкусом, я бы сказал.
— У меня очень мало времени, — сухо напомнил Канаш.
— Ах, да, простите! Вы же деловой человек… Ну что же. Если времени мало, не станем терять его попусту. Я не буду задавать вам вопросы, на которые вы наверняка не захотите отвечать, тем более что я — лицо частное и действую неофициально. Следствие, улики, допросы — это все, знаете ли, не по моей части…
— Приятно слышать, — равнодушно сказал Канаш. — И?..
— Я намерен предложить вам сделку, — заявил Забродов. — Как это теперь называется? Бартерную. Без денег. Вы мне товар, я вам услугу.
— Предложить сделку? От чьего имени?
— От моего собственного. Поверьте, я очень надежный партнер. Терпеть не могу хвастунов, но вынужден похвастаться: не было ни одного случая, когда я не сдержал слова. Ни единого, понимаете? Так как насчет сделки?
— Какой товар вы имеете в виду? — спросил Канаш. Вид у него был скучающий и рассеянный, но внутри все звенело от напряжения. Этот странный посетитель был парламентером, явившимся, чтобы предъявить ультиматум от имени могущественной организации, интересы которой так неосторожно затронул проклятый Чек.
— Два винчестера, — ответил Забродов именно так, как ожидал Канаш. Собственно, железо само по себе меня не интересует. Меня интересует информация, касающаяся Николая Аверкина, — точнее, не сама информация, а уверенность в том, что она уничтожена и не может быть использована ни сейчас, ни в дальнейшем.
— Не понимаю, о чем…
— Взамен, — продолжал Забродов так, словно Канаш его не перебивал, — я обещаю забыть о вашем существовании и не преследовать вас. Разумеется, до тех пор, пока ваши неосторожные и не совсем корректные действия не обратят на себя мое внимание. Короче говоря, я предлагаю вам разойтись мирно и забыть друг о друге.
— То есть вы гарантируете мне безопасность, — с легкой насмешкой уточнил Канаш.
— Ничего подобного, — возразил Забродов. — Вы столько наворотили, что безопасность вам не сможет гарантировать сам Господь Бог. Ну, сами подумайте, как я могу уберечь вас, скажем, от милиции?
— Тогда я не понимаю, что вы предлагаете.
— Странно, — сказал Забродов. — Вы не выглядите глупым, а ведете себя как глупец. Хорошо, поясню. Я — лично я, понимаете? — обещаю вас не трогать.
