В 1940 году его призвали в Красную Армию. Служил в Киевском Особом военном округе. В первые дни и недели войны 334-й Отдельный зенитно-артиллерийский дивизион (ОЗАД) 187-й стрелковой дивизии 21-й армии, где старший сержант Стефановский служил начальником радиостанции, с тяжелыми боями отступал на восток.
В сентябре 1941 года остатки дивизии в числе шести армий Юго-Западного фронта оказались в кольце окружения. Десятки тысяч ослабленных, голодных бойцов и командиров попали в плен. После многодневных изнурительных пеших переходов колонну, в которой понуро шагал и Стефановский, пригнали в стационарный лагерь для военнопленных в Новоград-Волынском. Там он едва выжил, переболев тяжелейшей формой сыпного тифа…
А в апреле 1942 года Павла Стефановского в составе группы из двадцати военнопленных доставили в небольшой закрытый военный городок близ Варшавы. Здесь, в местечке Сулеювек, находилась школа абвера — немецкой военной разведки и контрразведки. Офицер в чине гауптмана (капитана) обратился к прибывшим на чистейшем русском языке:
— Кто не хочет быть курсантом школы, два шага вперед!
Вышли двое, самых пожилых. Стефановский не вышел. Так он начал проходить интенсивный, по десять часов в день, курс шпионских наук. Они включали изучение методов военной, политической, экономической разведки, топографию, способы маскировки, радиодело, поведение на допросах. Радиодело, в первую очередь прием и передачу на ключе и методы шифрования, преподавали немецкие инструкторы. А другие предметы — бывшие офицеры Красной Армии, попавшие в плен.
Агентурный псевдоним — Суздальский
Курсанты узнали, что Варшавская школа абвера была создана еще до войны, а ее выпускники забрасывались в советский тыл еженедельно. Причем не только в ходе войны, но и до ее начала. Обучение было рассчитано на полгода. Но Стефановский, получивший агентурный псевдоним Суздальский, прошел подготовку за три месяца. Ведь он еще в Красной Армии освоил профессию радиста.
Естественно, мы не могли не задать нашему собеседнику вопрос: как же все-таки он оказался в разведшколе? Неужели вот так запросто немцы взяли группу пленных и ни с того ни с сего отправили их на учебу? И еще: почему Павел согласился стать кандидатом в шпионы? Что он думал по этому поводу? Мы спросили об этом потому, что не нашли на них ответа и ранее — в книге, которую написал и издал этот человек. Вернее, это даже не книга, а целый двухтомник под общим названием «Развороты судьбы». Первый том озаглавлен «АБВЕР — СМЕРШ», второй — «КГБ — ГУЛАГ» (М., 2002, издательство РУДН).
Итак, не найдя ответов на упомянутые вопросы в двухтомнике, мы решили адресовать их непосредственно автору. Потому и пришли на эту встречу. Но он упорно уходил от прямого ответа или отвечал, мягко говоря, не совсем конкретно. Из книги и устного рассказа нашего героя следует, что дать согласие на поступление в немецкую разведшколу ему посоветовал бывший начальник политотдела дивизии, тоже попавший в плен.
Как говорится, свежо предание, да верится с трудом. Не дело это политработника, тем более начпо, пусть и бывшего. Если он и давал в плену советы, то они скорее всего были иного рода, с учетом характера деятельности политработника. К тому же, как выяснилось, у Павла Петровича даже сейчас довольно смутное представление о функциях начальника политотдела и Особого отдела. «А не приходила ли вам в голову такая мысль: немцы победят, и вам неплохо будет и при них? Ведь они к тому времени продвинулись на значительную глубину нашей территории». Но бывший выпускник Варшавской разведшколы ушел от ответа и на этот вопрос. Так что о мотивации своего решения он не говорит даже в наши дни.
Мы же сделаем небольшое отступление и скажем о трех категориях людей, которые соглашались стать немецкими шпионами, а также дадим читателям некоторую информацию о системе подготовки кадров абвера. Гитлеровцы вербовали свою агентуру в основном среди военнопленных. Одни, соглашаясь на вербовку, видели в этом единственный шанс вырваться из-за колючей проволоки, чтобы перебраться затем через линию фронта к своим или присоединиться к партизанам. Другие, истощенные физически и сломленные морально, просто надеялись спасти свою жизнь. Третьи, а таких, к счастью, было меньшинство, шли на сотрудничество хоть с СД (службой безопасности), хоть с абвером вполне сознательно. Это были враги.
Завербованные направлялись в многочисленные разведшколы и лагеря. В абвере и СД простаков не держали, их люди не только знали свое дело, но и были изобретательны, хорошо знали человеческую психологию. Чтобы убедиться в надежности курсантов, их испытывали в деле: поручали разведать передний край обороны Красной Армии, взять «языка» и т. д. А главное, в ходе учебы по всем направлениям шел массированный идеологический и психологический прессинг.
Об этом ни в книге, ни в разговоре с нами наш собеседник предпочел не говорить. Обмолвился лишь, что с агентами проводили занятия типа политинформаций. Можно представить, какую «информацию» о нашей стране, ее руководстве, о командовании Красной Армии закладывали абверовские инструкторы не только в сознание, но и в подсознание будущих шпионов.
Как и другие курсанты, Суздальский, он же Стефановский, не знал фамилию начальника центральной Варшавской разведшколы абвера в Сулеювеке. К нему почему-то обращались на русский дореволюционный манер: господин ротмистр. Мы же назовем читателям эту фамилию. Возглавлял школу майор Моос (Марвиц), а размещалась она в бывшем поместье Пилсудского. Номер ее полевой почты был 57219. Школа считалась образцовой: из других разведорганов туда приезжали для изучения «передового опыта».
Там же, в Сулеювеке, находились региональные штабы абвера «Валли I», «Валли II» и «Валли III». Они были созданы за пять месяцев до нападения Германии на Советский Союз. Штаб «Валли-І» возглавлял майор (впоследствии полковник) Баун. Своим отличным знанием русского языка он был обязан родной Одессе, где рос в семье давно осевших там немцев.
«Валлийцы» получали задания по ведению разведывательно-диверсионной работы на Восточном фронте и в советском тылу от управления «Заграница абвер» и «Иностранные армии Востока», структурно входившие соответственно в Верховное командование вооруженных сил (OKW) и Верховное командование сухопутных войск (ОКН). Когда 22 июня 1941 года вермахт с боями вторгся на советскую территорию, вместе с ним по всему фронту пересекли границу и двигались за наступающими армиями и группы абвера. Они решали свои специфические задачи…
Но вернемся к Стефановскому, который получил более основательную подготовку, нежели другие агенты. Шпионскую науку он еще постигал в двух других разведшколах абвера в оккупированной Эстонии, в районе Таллина — в Кейла-Юа и Мыза-Кумна. Школа в Кейла-Юа под условным наименованием «Лагерь № 2» была сформирована 6 марта 1942 года и подчинялась разведоргану «Ревель». Немецкое название — «Abwehrnebenstelle Revel».
Этот орган был создан в середине 1939 года в Хельсинки как филиал абвера. После оккупации немцами Эстонии «Ревель» передислоцировался в Таллин. Один из филиалов этого разведоргана размещался в Риге на улице Койдула, в домах № 3 и 4. Он скрывался под вывеской «Бюро по вербовке добровольцев». Однако историкам спецслужб и специалистам Abwehmebenstelle Revel больше известно как «Бюро Целлариуса» — по фамилии возглавлявшего его с 1941 года начальника.
