Джеймс одобрительно посмотрел на, молодого принца.
- Это самое очевидное, - сказал он. - Ты, конечно, понимаешь, что значит твой второй вариант, если он верен?
- Нет, - ответил Эрланд.
- Это значит, что наша система связи с Королевством никуда не годится, а шпионская сеть здесь, в Кеше, провалена.
Эрланд так крепко стиснул ручку кресла, что побелели костяшки пальцев.
- Конечно. Если это так, значит, сведения, полученные от наших шпионов, не заслуживают доверия. Значит, ни на что из того, что мы. узнали с тех пор, как отправились в путешествие, нельзя полагаться.
Джеймс громко вздохнул.
- Простите, ваше высочество. Я очень устал, - сказал он вслух.
- Не беспокойся об условностях, - ответил ему Эрланд.
- Это означает, что мы предоставлены сами себе, - заметил Джеймс. - Мы даже не знаем, сколько действительно солдат там собрано. Нам пора самим взяться за дело.
- Что ты задумал? - вопросительно посмотрел на него Эрланд.
- Прошли годы с тех пор, как я лазил по крышам дворца в поисках убийц, но, как это делается, я еще не забыл.
Эрланд усмехнулся, впервые за последнее время развеселившись.
- Джимми Рука возвращается.
- Примерно так. Мне надо посмотреть, кто это нас подслушивает, и лучше я это сделаю один.
- Пожалуй, я отправлю записку Шаране, - сказал Эрланд, поднимаясь. - Может быть, она сможет поговорить с бабушкой. Она должна понимать, что мы не хотим зла ее стране.
Джеймс кивнул.
- Хорошо. Я же, взяв перо и пергамент, отпишу в Шамату, чтобы узнать, что у них все-таки происходит.
Эрланд поклонился Гамине.
- Госпожа моя, надеюсь, к утру ваша головная боль пойдет.
- Я уверена, ваше высочество.
Поспешно вернувшись в свои покои, принц обнаружил, что посылать Шаране записку ни к чему. Принцесса дожидалась Эрланда, лежа на его кровати. Ее придворное одеяние - белая юбочка и жилет, а также все украшения были сложены на кушетке, стоявшей в ногах кровати. Улыбнувшись Эрланду, принцесса похлопала по подушке.
- Я уж подумала, что ты всю ночь будешь совещаться со своими людьми, - сказала она.
Эрланд попытался улыбнуться.
- Я ценю твое желание проводить со мной время, Шарана, но не могли бы мы поговорить серьезно?
- Как только ты ко мне присоединишься, ответила она, надувая губки.
Эрланд махнул рукой слугам, чтобы они оставили его, и разделся. Приподняв занавеси у кровати, он улегся рядом с принцессой.
- Я так надеялась, что эта ночь будет только наша, - сказала она.
- Конечно, но...
Она приложила палец к его губам, а потом поцеловала его - нежно и страстно.
- Тогда поговорим потом. Я не могу больше выносить разлуку с тобой.
Эрланд знал, что им надо обсудить немало важных дел, но неожиданно обнаружил, что согласен с принцессой... Поговорить можно было и потом.
Глава 16 ОБЛАВА
Боуррик любовался фейерверком. Из таверны, где сидели он. Гуда и Накор, было очень хорошо все видно - большая часть толпы - находилась по другую сторону площади, выходившей к огромному амфитеатру. К восторгу толпы, разноцветные букеты фейерверков то и дело заполняли все небо. Гуда погрузился в мрачные размышления, а Накор веселился с искренней радостью ребенка. Боуррик не мог не признать, что такого ему никогда не доводилось видеть: все, что в Рилланоне организовывал тамошний мастер церемоний, не шли ни в какое сравнение со сказочным зрелищем, представшим сейчас перед принцем.
Появился Сули и осторожно сел на скамью рядом с Боурриком. В одном они не могли тягаться с мальчиком - в ловкости сбора информации. Может быть, Сули был плохой вор, зато отличный попрошайка, а это значило, что до большого сплетника ему осталось совсем немного.
- Хозяин, происходит что-то страшное, - прошептал мальчик.
Гуда прислушался. Со времени неудачной попытки получить помощь у местных воров он находился в дурном настроении. Теперь он был убежден, что не только имперские солдаты, но и воры ищут их повсюду, и жить им осталось если не несколько минут, то несколько часов. Он уже смирился с тем, что умрет, так и не увидев ни единого медяка из обещанных ему Боурриком денег, не говоря уже об удовольствии потратить их.
- Что случилось? - спросил старый воин-наемник.
- Сегодня вечером необычайно много народу входит во дворец и выходит из него. Говорят, что в праздники такого не бывает. Туда-сюда ездят курьеры на лошадях. Многие стражники бегают с места на место, а другие, кажется, и вовсе ничего не делают. Словно случилось что-то страшное - началась война, или восстание, или какая-нибудь ужасная болезнь. Но там, где об этом можно узнать - . в публичных домах и в тавернах, на причалах и базарах, люди ничего не знают. И слуги во дворце тоже ведут себя как-то не так. То входят, то выходят.
- Что значит "входят и выходят"? - неожиданно спросил Боуррик.
- Как я понял, хозяин, слуги, которые не относятся к чистокровным, покидают дворец после ужина, обычно незадолго до полуночи. Но почему-то сегодня многие возвращаются из нижнего города во дворец. В кухнях горит огонь - там стряпают еду для сотен человек. Те, кто должен готовить завтрак, обычно начинают не сейчас, а часов на семь позднее.
Боуррик обдумал это в свете своих знаний о политике Кеша. Знания эти, не будучи обширными, все же помогли ему кое-что понять.
- В Галерее лордов и мастеров Кеша несколько сотен членов. Они, хоть и не принадлежат к чистокровным, собираются для решения очень важных дел. Еду готовят для них, чтобы они не проголодались во время заседаний. Получается, что сейчас на плато находится несколько тысяч человек, которых в обычное время там не бывает. - Принц еще немного подумал. - Как они попадают в верхний город? По этой длинной дороге?
- Сейчас узнаю, - еще раз пожал плечами Сули. Он выскользнул из таверны на площадь, которая теперь, с окончанием фейеверка, заполнялась народом. Обычно к этому времени, за два часа до полуночи, многие лавки уже закрывались, но сейчас из-за присутствия огромной толпы почти все заведения были открыты. Даже в полдень в Крондоре Боуррик не видел такой толпы, а ведь прошло уже четыре часа после заката солнца.
- Что ты замыслил на этот раз, Бешеный? - спросил Гуда.
- Это зависит от того, что узнает Сули, - ответил принц. - Я скажу, когда он вернется. Приглядывайся, не появится ли кто-нибудь из тех ребят, на которых мы наскочили прошлой ночью.
- Зная имперскую стражу, можно заключить, что все клиенты, пережившие налет, сейчас коротают часы в темницах, - сказал Гуда, - а капитан стражи ломает голову, какое бы обвинение им предъявить, чтобы можно было спокойно продать всех на рынке рабов. Имперский суд справедлив. Он равно наказывает любого - и того, кто виновен, и того, кто невиновен.
