— А это что? — поинтересовался я, увидев длинный, узкий стол с шестью отверстиями в столешнице и разноцветными шарами на нем.
— Бильярд.
— Ярд — это мера длины. А биль?..
— Ох, да просто слово такое. Я не знаю, почему они так назвали игру.
Я взял в руку маленький игровой мяч: на ощупь он был как из прекрасно отполированного камня. Мне нравилось ощущать в руке этот гладкий, твердый, округлый предмет.
— Тут восемь шаров. Думаю, если быстренько сунешь один в карман, никто и не заметит.
Я так и сделал, а когда Каден задержалась у автомата для электронных игр, оглядел зону отдыха. Из игровых автоматов звучали выстрелы и людские крики. Подумав, Каден не стала играть и двинулась дальше.
— Не понимаю, какой нынче людям резон гонять в эти игрушки. Уж чего-чего, а стрельбы и убийств хватает и в жизни, стоит только выйти за охраняемую территорию.
Когда мы покидали рекреацию, я заметил своих вооруженных охранников, куривших неподалеку сигареты.
Каден повела меня к пришвартованной неподалеку лодке, но я чуть задержался, попытавшись сложить в слова знаки на деревянном щите, которые, как раньше объяснила мне она, представляли собой оставшуюся с былых времен рекламу, приглашение посетить Алькатрас. Медленно, по слогам, мне удалось прочесть образованную выцветшими красными буквами фразу: «Добро пожаловать на Скалу». По одну сторону рекламного щита красовался план строения и пещер для узников, называемых камерами. Я изучил его, заинтересованный больше всего возможностью потолковать о географии с Каден, которая, уж это я усвоил хорошо, с удовольствием посещала это место, до того как умерла и снизошла в преисподнюю.
Она ушла было вперед, но поскольку я продолжал рассматривать схему, вернулась и сказала:
— Пойдем. Я покажу большую старую рыбацкую лодку, которая затонула, но видна под водой.
— А что, Алькатрас — это часть Манхэттена?
Про Манхэттен я знал немало. Судя по множеству фильмов, этот маленький речной остров населяли копы, хорошие и плохие, безумные убийцы и хвастливые миллиардеры.
— Нет, Манхэттен — это совсем другой остров, в трех тысячах миль отсюда. А что?
— Хольт со Страйкером в разговоре заметили, что Бродвей здесь есть, а Таймс-Сквер — нет.
— Правильно. Бродвей — улица, пересекающая Таймс-Сквер на Манхэттене. В Сан-Франциско тоже есть Бродвей, но Таймс-Сквера там нет.
— В Алькатрасе есть и то и другое.
— В Алькатрасе нет улиц.
В ответ я указал ей слова «Бродвей» и «Таймс-Сквер» на карте Алькатраса.
— Боже мой!
48
— Длинный тюремный коридор между блоками камер А и Б заключенные называли Бродвеем, — объявил Хольт своим подручным демонам в совещательной комнате с большим окном, откуда открывался вид на тюремный остров. — Этот Бродвей выходил прямо к тюремной столовой, которую по этой причине и прозывали Таймс-Сквер.
Я отчетливо видел: бог раздражен тем, что его демоны ничего на сей счет не знали. Он сделал жест в сторону нас с Каден.
— И что мы видим: эта жизненно важная информация Добыта не усилиями лучшей на планете военной разведки, не стоящим миллиард долларов ситуационным компьютером с его невероятными возможностями, даже не мозговым центром, сотрудники которого обильно утоляют жажду за счет правительственных ресурсов чистой воды… — Он стукнул кулаком по столу: — Ее добыл один малый двух тысяч лет от роду, который в лучшем случае тянет на недоучившегося школьника.
Вот уж никогда не думал, что мне уже две тысячи лет. Что же до недоучившихся школьников, школы, то я попытался припомнить, видел ли по телевизору, что это за люди. У меня почему-то возникло ощущение, что бог мне льстит.
— Это дурацкое совпадение, — пробормотал мужчина по имени Кордиан.
Уже по тому, как он вошел в комнату, я сразу понял, что это не простой демон, а бог вроде Хольта. И эти двое богов явно не состояли в дружеских отношениях.
Когда я спросил Каден, кто он такой, она ответила, что Кордиан возглавляет силы Зонального управления в Сан-Франциско и возмущен тем, что Хольт вторгся на его территорию.
— Совершенно ясно, что полученная нашими следователями информация относится к Бродвею и Таймс-Сквер в Нью-Йорке, — кипятился Кордиан. — Нет никаких оснований думать, будто за случайным совпадением названий стоит что-то серьезное.
— Меня направили сюда, чтобы выяснить, существует ли связь между информацией, полученной от задержанного, и этим городом. Последние данные указывают на то, что существование такой связи гораздо вероятнее, чем полагают в штаб-квартире Управления.
Хольт выдержал паузу, чтобы Кордиан смог уразуметь, что неосведомленность местного филиала Управления можно поставить в вину его руководству, то есть самому Кордиану.
— Кроме того, я прибыл сюда по прямому указанию Карвиса Мюллера и не намерен оспаривать его распоряжения. Если, конечно, их намерены оспорить вы, то я буду рад…
Кордиан энергично замотал головой:
— Нет, нет, не будем беспокоить директора. — Он развел руками над столом. — Но, к сожалению, у меня нет возможности выделить на это людей. Мой контингент ограничен, а как раз сейчас возникли проблемы в связи с обострением соперничества двух уличных банд. Банд, замечу, непростых: в каждой из них состоит не меньше пятисот бойцов. Кроме того, остров, как сами видите, окутан туманом, так что вертолет там не посадить. Завтра…
— У вас тут, на пристани, имеются катера, — прервал его Хольт. — Мы теряем время на пустые разговоры. У Страйкера под началом десять человек, этого должно хватить, остров-то невелик. От вас только и требуется, что держать наготове группу поддержки, если в ней вообще возникнет нужда.
Хольт жестом указал на пожилого человека, с виду горького пьяницу, стоявшего в стороне от всех. Худой, изможденный, он явно постоянно налегал на здешнее адское пойло, а вот есть досыта ему, скорее всего, доводилось гораздо реже. Благодаря телевизору я знал, что еще до заражения в городах имелись немногочисленные бездомные бродяги и оборванцы. Другое дело, что ныне на оборванцев стало походить большинство.
— Это Боб Глизон. Он сидел в Алькатрасе с последней партией заключенных, до самого закрытия тюрьмы в 1963 г. Тогда мистер Глизон был молодым человеком, самым юным заключенным на Скале, но он уверяет, что до сих пор помнит там каждый закоулок. Что звучит правдоподобно: до заражения мистер Глизон работал гидом в штате Национального парка. Мистер Глизон…
Старик выступил вперед.
— Я могу рассказать вам про остров.
— Будьте любезны.
— Застройка там неупорядоченная, похоже на соты. — Он заморгал, глядя на собравшихся. — Вы понимаете, о чем я? Это не тот случай, когда коридоры прямые, пересекаются в определенных местах, комнаты по обе стороны и все такое. Проходы раздваиваются, ветвятся самым хаотичным образом и пересекаются друг с другом черт знает как. — Он вскинул руки. — В таком лабиринте и ищейка потеряется. Все эти старые камеры, комнаты для допросов, одиночные карцеры… Ну, это как нынче: от кого беспокойство, того раз — и в карцер. Бывает, скажешь охранникам пару ласковых, тебя уже и волокут, если вы меня понимаете…
