Глава 1
Уичито-Фолс, штат Техас, зима 1870 года
Капитан Кидд развернул свежий номер газеты «Бостон морнинг джорнал» и начал читать статью о пятнадцатой поправке к конституции. Родился капитан в 1798 году, а третья в его жизни война закончилась всего пять лет назад, и он надеялся, что она станет последней. Однако сейчас мировые новости старили больше, чем само время. И все же даже в сезон холодных весенних дождей капитан Кидд продолжал добросовестно исполнять взятую на себя миссию. Когда-то он работал печатником, однако война отобрала и станок, и все остальные инструменты, а экономика Конфедерации рухнула еще до капитуляции. Поэтому теперь приходилось зарабатывать на жизнь, переезжая из одного городка Северного Техаса в другой в плаще с поднятым воротником и с притороченным к седлу непромокаемым портфелем, набитым газетами и журналами. Капитан ездил верхом на прекрасном коне и постоянно боялся, что кто-нибудь попытается его отобрать. К счастью, пока каким-то чудом обходилось без серьезных проблем. Случилось так, что двадцать шестого февраля он прибыл в Уичито-Фолс, развесил по городу афиши, а потом заехал в платную конюшню, где оставил своего верного Пашу и облачился в парадный костюм, после чего отправился выступать с чтением свежих газет. На улице лил дождь, безжалостно и громко стуча по крыше, но, к счастью, капитан обладал сильным, звучным голосом. Он невозмутимо расправил страницы газеты.
– Ратифицированная третьего февраля тысяча восемьсот семидесятого года пятнадцатая поправка наделяет избирательным правом всех граждан, без различия по признаку расы, цвета кожи или прежнего состояния рабства.
Капитан поднял голову; стекла очков блеснули. Слегка склонившись над кафедрой, он сдержанно пояснил, что речь идет о цветных джентльменах.
– Давайте обойдемся без возмущения и женских истерик. – Он окинул внимательным взглядом ряды обращенных к нему лиц и добавил: – Слышу в публике невнятное бормотание. Немедленно замолчите. Ненавижу, когда бормочут. – Капитан Кидд строго посмотрел на слушателей и развернул следующую газету. – Далее. Свежий номер «Нью-Йорк трибюн» сообщает: по словам свидетеля-китобоя, пытавшееся достичь Северного полюса исследовательское судно «Ганза» было раздавлено льдами и затонуло в семидесяти градусах к северу от Гренландии. О выживших и погибших в статье не упоминается.
Капитан нетерпеливо перевернул страницу. Его суровое с чеканными чертами лицо было чисто выбрито. Волосы поседели и слегка поредели, но рост по-прежнему составлял шесть с лишним футов. В одиноком ярком луче фонаря поблескивали стекла очков. Сзади на ремне в кобуре прятался револьвер «слокум» тридцать второго калибра, с коротким стволом и пятью патронами в обойме. Капитан не питал к оружию нежных чувств и пускал в ход редко – лишь в случае крайней необходимости.
У задней стены, за спинами сидевших слушателей возвышались трое свободных чернокожих парней: Бритт Джонсон с дружками Пейнтом Крофордом и Деннисом Кьюртоном. Бритт занимался перевозкой грузов, а остальные работали у него погонщиками. Все трое держали шляпы в руках, а одной ногой упирались в стену для пущей устойчивости. Переполненный зал представлял собой просторный склад, где хранили состриженную с овец шерсть. Впрочем, время от времени его также использовали для общих собраний и различного рода выступлений. Аудитория состояла из мужчин, преимущественно белых. В темном помещении луч фонаря казался особенно резким.
Капитан Кидд ездил по Северному Техасу из одного небольшого городка в другой, арендовал на час церковь или другое подходящее помещение, читал собравшимся жителям свежие газеты и взимал за это плату десять центов с человека. Путешествовал он в одиночестве, так что собирать деньги было некому. Однако обманывали его редко, а если кто-нибудь из слушателей пытался незаметно улизнуть, непременно находился другой – сознательный, который хватал мошенника за грудки, хорошенько встряхивал и напоминал, что тот, как и все, должен заплатить положенные десять центов. После этого монетка со звоном падала в банку из-под краски.
Капитан Кидд увидел, что, стремясь привлечь внимание, Бритт Джонсон поднял указательный палец. Он коротко кивнул и закончил выступление статьей из газеты «Филадельфия инкуайрер», посвященной британскому физику Джеймсу Максвеллу и его теории электромагнитного возмущения в эфире, длина волны которого превышает инфракрасное излучение. Тактический прием служил определенной цели: утомить слушателей, успокоить и вызвать желание тихо разойтись. Разнообразные непредвиденные происшествия и бурное выражение чувств успели изрядно наскучить. Собственная жизнь представлялась капитану Кидду тяжелой, неприятной и даже довольно неудачной, причем ощущение краха возникло недавно. Томительная скука переполняла душу, словно каменноугольный газ, и он не видел выхода кроме стремления к уединению и покою. А потому с некоторых пор старался быстрее закончить чтение и удалиться.
Капитан аккуратно сложил газеты и убрал в портфель. Склонился влево, задул фонарь «бычий глаз» и стал пробираться сквозь толпу. Люди со всех сторон благодарили и старались пожать ему руку. Лишь какой-то светловолосый незнакомец сидел молча и внимательно наблюдал за происходящим. Его сопровождали двое не обладавших похвальной репутацией то ли индейцев, то ли метисов из племени кэддо. Блондин повернулся на стуле и в упор посмотрел на Бритта. Другие слушатели подошли, чтобы поблагодарить капитана за чтение и спросить, как поживают его взрослые дети.
– Терпимо, терпимо, – кивнув, лаконично ответил Кидд и поспешил к Бритту Джонсону, чтобы узнать, о чем тот намеревался спросить.
Капитан Кидд полагал, что речь пойдет о нашумевшей пятнадцатой поправке, однако ошибся.
– Да, сэр, не пройдете ли со мной? – Бритт выпрямился и надел шляпу, а Деннис и Пейнт немедленно последовали его примеру. – У меня в повозке есть одна проблема.
Проблемой оказалась девочка лет десяти, одетая совершенно по-индейски: в свободное платье из оленьей шкуры с нашитыми спереди четырьмя рядами лосиных зубов. Плечи покрывал толстый плед. В волосы цвета кленового сиропа были вплетены две метелки какого-то степного растения, а между ними суровой ниткой привязано перо из крыла беркута. Она сидела невозмутимо и важно, с таким видом, будто и перо, и нитка стеклянных бус были самыми дорогими украшениями. Голубые глаза выделялись на лице того странного яркого оттенка, который возникает, когда светлая кожа обветривается и загорает на солнце. При этом лишенное выражения лицо выглядело пустым, как яичная скорлупа.
– Понятно, – произнес капитан Кидд. – Понятно.
Воротник его черного плаща был поднят, шея закутана толстым шерстяным шарфом, а дыхание облачками вырывалось изо рта. По давней привычке капитан прикусил нижнюю губу с левой стороны и задумался о том непонятном существе, на которое смотрел при свете высоко поднятой Бриттом керосиновой лампы. Возникло странное, неприятное ощущение, словно по коже ползут мурашки.
